Харуки Мураками
Все божьи дети могут танцевать
— Лиза, что же такое было вчера?
— Было то, что было.
— Это невозможно. Это жестоко.
Из радионовостей:
…У американских войск большие потери, но и со стороны Вьетконга — сто пятнадцать трупов.
— Как ужасно — оказаться неизвестным.
— О чем вы?
— Сто пятнадцать мертвых партизан — и только. Больше ничего. Ни о ком ничего не известно. Были у них жены и дети? Любили они кино больше театра? Ничего не известно. Только сто пятнадцать трупов.
В Кусиро поселился НЛО
Пять дней подряд она не отходила от телевизора. Молча всматривалась в руины больниц и банков, выгоревшие торговые кварталы, перерезанные автострады и железные дороги. Утонув в мягких подушках дивана, крепко поджав губы, не отвечала Комуре, когда тот заговаривал с ней. Даже не кивала и не мотала головой. И при этом было непонятно, слышит ли она вообще, что к ней обращаются.
Жена родилась в Ямагате, и, насколько было известно Комуре, не имела в окрестностях Кобэ ни родственников, ни знакомых. Но все равно с утра до вечера она не могла оторваться от телевизора. Ничего не ела, ничего не пила и даже не ходила в туалет. Только изредка давила на пульт — сменить программу — и больше не шевелилась.
Комура сам жарил в тостере хлеб, сам пил кофе и уходил на работу. А вернувшись, заставал жену в той же позе перед телевизором. Делать нечего: он готовил из оставшегося в холодильнике простой ужин и в одиночку его съедал. Потом засыпал, а она продолжала пялиться в экран ночных новостей. Ее окружал бастион безмолвия. Комура смирился и совсем перестал к ней обращаться.
Когда же спустя пять дней, в воскресенье он вернулся в обычное время с работы, жены и след простыл.
Комура работа продавцом в известном магазине радиотоваров на Акихабаре, отвечал за дорогую аппаратуру и к зарплате получал солидные комиссионные за каждую проданную систему. Среди клиентов — немало врачей состоятельных бизнесменов и богачей из провинции Восемь лет работал Комура на этой должности, и заработок с самого начала имел хороший. Экономика била ключом, росли цены на землю, Япония утопала в деньгах. Кошельки лопались от толстых пачек купюр, и казалось, что все не прочь ими посорить.
Стройный и ладный, со вкусом одетый и обходительный Комура в холостую пору имел немало подруг. Но, женившись в двадцать шесть, на удивление потерял вкус к сексуальным приключениям. Все пять лет после женитьбы спал лишь со своей женой. Не то что не возникало шанса — просто Комуру, если можно так выразиться, совершенно перестали интересовать случайные связи между мужчиной и женщиной. Его больше прельшало быстрее вернуться домой, неторопливо поужинать с женой, поговорить, развалившись на диване, затем нырнуть в постель и заняться любовью. Больше ничего и не нужно.
Стоило Комуре жениться, и все его друзья и сослуживцы так или иначе пожали плечами. По сравнению с его свежим и ухоженным обликом внешность супруги казалась более чем заурядной. И не только внешность: характер у нее тоже был не приведи господь. Малообщительная, вечно не в духе, невысокая, с пухлыми ручками… Выглядела она, сказать по правде, туповато.
Однако стоило Комуре — почему, он и сам не мог объяснить, — оказаться с женой под одной крышей, ему становилось непринужденно и комфортно. По ночам он сладко спал. Его уже не беспокоили странные кошмары. Хорошая эрекция, прочувствованный секс. Он перестал размышлять о смерти, венерических болезнях и просторах Вселенной.
Однако жена томилась от столичной суеты и хотела вернуться на родину. Скучала по оставленным там родителям и двум старшим сестрам. А когда становилось совсем невмоготу, в одиночку ездила к ним. Ее семья держала традиционную японскую гостиницу и жила в достатке. Отец до безумия любил свою младшенькую и с радостью снабжал ее деньгами на дорогу. Сколько раз уже так было: Комура, вернувшись с работы, не заставал жену, а на кухонном столе видел записку: «Поехала на время к своим». Он не возмущался, а безропотно ждал ее возвращения. Проходило семь или десять дней, и жена возвращалась в приподнятом настроении.
Но когда она ушла из дому через пять дней после землетрясения, в оставленной записке значилось: «Больше я сюда не вернусь». Далее следовало очень простое и четкое объяснение, почему она не хочет жить с Комурой:
«Проблема в том, что ты мне ничего не даешь, — писала жена. — Если точнее — в тебе нет ничего, что ты должен мне дать. Да, ты — нежный, внимательный, привлекательный, но жизнь с тобой — что со сгустком воздуха. Конечно, вина в этом не только твоя. Думаю, найдется немало женщин, способных тебя полюбить. Даже не стоит мне звонить. А все, что осталось моего, — уничтожь».
При этом не осталось практически ничего. Все: ее одежда, обувь и зонтик, кофейная кружка и фен, — все исчезло Стоило Комуре уйти на работу, жена вызвала почтовую службу и, сгребя все в кучу, куда-то отправила Из «ее вещей» остался только велосипед и несколько книг. С полки пропали почти все компакт- диски «Битлз» и Билла Эванса — коллекция Комуры еще с холостяцкой поры.
На следующий день он позвонил ее родителям в Ямагату. Ответила теща и заявила, что дочь с ним говорить не хочет. При этом она как бы извинялась. Говорила, что скоро ему придут документы, просила поставить в них печать и отправить как можно скорее обратно.
— Я понимаю, что нужно «как можно скорее», но дело ведь нешуточное — дайте подумать.
— Думай ты, не думай — ничего не изменится, — сказала теща.
Пожалуй, верно, решил Комура. Сколько ни жди, сколько ни думай, к прежнему возврата нет. Это он и сам понимал прекрасно.
Поставив печати и отправив бракоразводные документы обратно, Комура взял недельный отпуск. Начальник был в общих чертах наслышан, а февраль — для торговли сезон мертвый, поэтому он, не говоря ни слова, дал согласие. По лицу было видно: хотел что-то сказать, но не сказал.
— Говорят, в отпуск идете? — спросил в обеденный перерыв сослуживец по фамилии Сасаки. — Чем собираетесь заниматься?
И в самом деле, чем бы заняться?
Сасаки был младше Комуры на три года, к тому же —не женат. Маленький, с короткой стрижкой, в очках с круглой оправой. Балагур, немного заносчив, не все его любили, но в целом он неплохо ладил со спокойным Комурой.
— Раз уж такое дело, неплохо попутешествовать в свое удовольствие, что скажете?
— Ага, — буркнул Комура.
Сасаки протер платком линзы очков и посмотрел в лицо Комуре, словно хотел у него что-то выведать.
— Вам приходилось бывать на Хоккайдо?
— Нет, — ответил Комура.
— Хотите съездить?
— С чего это?
Сасаки прищурился и откашлялся.
— Сказать по правде, мне нужно передать одну маленькую вещицу в Кусиро. Вот бы неплохо, если б это смогли сделать вы. В долгу не останусь: с радостью оплачу ваш перелет в оба конца. Заодно договорюсь о ночлеге.
— Говоришь, маленькая?
— Примерно такая. — Сасаки очертил пальцами в воздухе куб сантиметров в десять. — И не тяжелая.
— Что-нибудь по работе?
Сасаки помотал головой:
— Ничего подобного. Стопроцентно частная передачка. Почтой отправлять не хочу — боюсь, с ней что-
