— Первый раз я забеременела во втором классе старшей школы[7]. Тогда я не придала этому большого значения. Пошла в больницу, которую посоветовал один мой знакомый, и сделала аборт. Гинеколог был молодым и любезным человеком, после операции прочитал мне лекцию о предохранении. Говорил, что аборт вреден как для тела, так и для души, к тому же не исключается заражение венерическими заболеваниями. И выдал мне пачку новеньких презервативов, сказав, чтобы я ими непременно пользовалась. Я ему объясняла, что всегда ими пользуюсь, на что он ответил: значит, кто- то неправильно их надевал. Никто, как ни странно, толком ими пользоваться не умеет. Но я же не дура. Всегда была начеку, всегда предохранялась. Едва разденусь — и сразу мужчине презерватив надеваю сама. Им доверять нельзя. Ты же знаешь про презервативы?
— Знаю, — ответил Ёсия.
— Через два месяца я опять забеременела, хотя была осторожна вдвойне. Но при этом все повторилось. Даже не верится. Делать было нечего, и я пошла к тому же врачу. Тот посмотрел на меня и сказал: ведь только что предупредил. О чем только вы думаете? А я в слезах объясняла ему, как старалась предохраняться во время сношений. Но он не поверил мне и лишь обругал: дескать, пользовалась бы презервативами, такого бы не произошло. — Мать посмотрела на сына и продолжала: — Это долгая история. В конечном итоге, где-то через полгода я, к своему удивлению, начала сношаться с этим врачом. Было ему тогда лет тридцать, молодой, неженатый. Беседовать с ним было скучно, но человек порядочный и честный. Одна особенность — у него не было правой мочки уха, в детстве собака откусила. Шагал он себе, а тут выскакивает невиданная черная собака огромных размеров. Вот и откусила ему ухо. «Хорошо, что одну мочку, — говорил он сам. — И без мочки можно жить. Вот без носа было бы хуже». И я не могла с ним не согласиться.
— Я встречалась с ним и постепенно смогла вернуть саму себя. С ним я не думала ни о чем постороннем. Мне нравилась его половинка уха. Работал он очень много, а в постели рассказывал мне о способах предохранения. Когда и как надевать презерватив, когда и как снимать. Ну просто идеальная защита от беременности, однако несмотря на это я опять забеременела.
Мать пошла к любовнику-врачу и все рассказала. Тот сделал необходимые анализы и подтвердил беременность. Но признавать себя отцом ребенка отказался, сказал, что как специалист предпринимал стопроцентные мерь, по предотвращению беременности. И обвинил мать в том, что она сношалась с другими мужчинами.
— Меня его слова сильно обидели. Меня аж затрясло всю. Ты же знаешь, как я обижаюсь?
— Знаю.
— Пока я встречалась с ним, у меня не было никаких
После встречи с матерью господин Табата сказал:
— Каждый раз ты беременела, несмотря на все меры предосторожности. Причем три раза кряду. Считаешь это случайность? Я — нет. Три — число откровения Всевышнего. Иными словами, Оодзаки-сан, Бог требует от вас завести ребенка. И это ребенок не кого попало, а пребывающего на Небесах Всевышнего. Давайте назовем мальчика Ёсия[8].
Как и предсказывал Табата, родился мальчик. Назвали его Ёсия. Мать не познала больше ни одного мужчины и стала жить в служении Господу.
— Выходит, — робко вымолвил Ёсия, — мой биологический отец — тот врач-гинеколог?
— Да нет же! Тот предохранялся идеально. Как и говорил господин Табата, твой отец — Всевышний. Ты появился на свет не после сношения плоти, а по воле Всевышнего, — отрезала мать, сверкнув глазами на сына.
Казалось, она верила в это всей душой. Но Ёсия не сомневался: его отец — врач-гинеколог. Видимо, что-то было не в порядке с презервативом. Что тут еще можно предположить?
— И что, врач знает о моем рождении?
— Думаю, что нет, — ответила мать. — Откуда ему знать, если мы с тех пор больше не виделись?
Мужчина сел в метро на линии Чиёда в сторону Абико[9] . Ёсия запрыгнул вслед за ним в тот же вагон. В одиннадцатом часу вечера в метро довольно пустынно. Мужчина сел, вынул из портфеля журнал. Открыл заложенную страницу. Ёсии показалось, что журнал — какой-то специальный. Он уселся напротив и развернул газету, делая вид, будто читает. Мужчина был худощавый, лицо точеное, серьезное. «Похож на врача», — подумал Ёсия. Возраст примерно тот, а самое главное — у него нет мочки правого уха. Выглядит так, будто действительно след от укуса собаки.
Этот человек — мой биологический отец, — интуитивно почувствовал Ёсия. Но он не знает, что в мире есть я. И даже если я сейчас сообщу ему это, вряд ли он мне поверит. Он же убежден, что предохранялся идеально.
Поезд проехал станцию Син-Очяно-мидзу, миновал Сэндаги, Мачия и вскоре выехал на поверхность. На каждой остановке пассажиров становилось все меньше. Но мужчина читал журнал, не глядя по сторонам. Он не собирался вставать. Ёсия изредка бросал на него пытливый взгляд и читал, сам того не желая, вечерний выпуск газеты. И между делом припоминал события прошлой ночи. Он со своим близким другом по университету и двумя его знакомыми подружками решил выпить на Роппонги. Как все вместе перебрались затем в дискотеку он помнил, точнее — этот факт воскрес в его памяти. «Ну и как я поступил с девчонкой? Нет, кажется, ничего не было. Так надраться — не до
Раздел новостей вечерней газеты по-прежнему пестрел статьями о землетрясении. Мать вместе с другими верующими остановилась в офисе одной религиозной организации. Они каждое утро набивали рюкзаки товарами первой необходимости и ехали, докуда шла электричка. Затем шли пешком по усыпанному обломками шоссе до Кобэ. Там раздавали людям то, что приносили с собой. Разговаривая с сыном по телефону, мать говорила, сколько весит рюкзак — бывало по пятнадцать килограммов. Ёсии казалось, что от увлеченно читающего напротив мужчины то место отделяют триллионы световых лет.
Пока Ёсия учился в начальной школе, он раз в неделю ходил с матерью на проповеди. В этой организации у нее получалось проповедовать лучше других. Красивая, молодая, судя по всему, хорошо образованная (что было правдой), к людям она относилась дружелюбно. Ну и держала за руку маленького мальчика. Люди просто теряли бдительность. Они не питали интереса к религии, но выслушать ее соглашались. Мать надевала скромный, однако лестный для ее фигуры костюм и ходила по домам, распространяла религиозные буклеты и ненавязчиво, с улыбкой на лице рассказывала, какое это счастье — иметь веру. Предлагала непременно обращаться, если возникнут какие-либо проблемы.
— Мы ничего не навязываем. Мы только отдаем, — пылко уверяла она с блеском в глазах. — Моя дуща прежде металась в потемках, но с помощью этого учения я спаслась. Этот малыш находился у меня в животе, а я решила броситься с ним в море и умереть. Но Всевышний протянул мне руку с небес, и сейчас я живу в сиянии вместе с сыном и Всевышним.
Ёсии было не в тягость ходить по незнакомым домам, держась за материнскую руку. В такие минуты мать была как никогда нежна, а ее рука — тепла. Нередко их прогоняли, не желая ничего слышать. Поэтому они радовались любому доброму слову и очень гордились, когда получали новоиспеченного верующего. При этом Ёсия думал: «Ну, теперь-то отец-Боженька точно хоть немного, но признает меня».
Однако перейдя в среднюю школу, он отказался от веры. В нем проснулся эгоизм, он уже не мог принимать несовместимые с общественным мнением жесткие заповеди организации. Однако не только это. Главным образом отдалила его от веры безграничная холодность со стороны Родителя. На душе было темно и тяжко, на сердце — камень. Мать очень жалела о решении сына, но Ёсия оставался непоколебим.
Мужчина сунул журнал в портфель, встал и направился к двери на последней станции перед префектурой Чиба. Ёсия вышел следом. Мужчина вынул из кармана проездной билет и миновал турникет. Ёсия остановился —следовало доплатить в специальном автомате. Он едва не опоздал, когда мужчина усаживался в такси на стоянке. Ёсия прыгнул в следующую машину и достал из бумажника новенькую купюру в десять тысяч иен.
— Вон за тем такси.
