невинной девочке знать о плотской любви? Упоминая о ней, она наверняка исходила из романтических представлений. Еще вчера она была девственницей. Это он развратил ее!
– Зачем я только родился! – воскликнул Вертер. – Таким, как я, незачем дарить жизнь. Как посмел я обвинить Миледи Шарлотину, Лорда Джеггеда, Герцога Квинского в низменных чувствах, цинизме, если мои собственные воззрения куда циничнее. Я чуть было не обвинил в своих несчастьях ребенка, жертву моего преступного вожделения. Я поистине негодяй! – Вертер затих, затем решительно прошептал: – Искупление – вот что умиротворит меня.
Поразмышляв, Вертер первым делом решил отправиться к Монгрову, чтобы смиренно сообщить старому другу, что тот прав, презирая его, и тем самым испытать справедливое унижение. Однако вскоре он отказался от, казалось, заманчивого порыва. Его сковала усталость. В то же время Вертер ясно почувствовал, что не в силах вынести презрения окружающих, хотя он и заслужил его в полной мере.
Вертер снова задумался. Как бы на его месте поступили романтические герои? Как бы искупили свой грех Касабланка Богард, Элрик из Мэрилебоне? Ответ очевиден – зловещий и беспощадный. Вертер содрогнулся от ужаса. Может быть, есть другой выход? Самые разнообразные мысли промелькнули в его воспаленном мозгу, но под конец прочно и безраздельно утвердилось первоначальное помышление, теперь показавшееся ему единственно верным.
Вертер поднялся на ноги с твердой и холодной решимостью, сознание его прояснилось. Медленным размеренным шагом Вертер пошел к окну, снимая с рук кольца и бросая их на пол. Он поднялся на подоконник. Его обдал порыв ветра.
– Ветер возмездия! – радостно прошептал Вертер. Внизу громоздились остроконечные скалы.
«Они примут меня, разорвут в клочья, воскрешение не удастся», – пронеслось в голове у Вертера, и с криком «Кэтрин, прости меня!» он шагнул в бездну, умиротворенный последней мыслью: «Никто не скажет, что Вертер не искупил сполна грех!»
ГЛАВА ШЕСТАЯ, в которой Вертер находит утешение
– Вот это приключение, Вертер! – воскликнула Кэтрин, заметив, что Вертер открыл глаза. Она захлопала в ладоши и весело рассмеялась.
– Очнись, Вертер, вставай! – добавил с тонкой улыбкой Лорд Джеггед. – Тебя ждут новые, еще неизведанные страдания.
Вертер лежал на мраморной скамье в своем замке. Вокруг скамьи, помимо Кэтрин и Лорда Джеггеда, стояли, не спуская глаз с Вертера, Миледи Шарлотина, Герцог Квинский, Епископ Тауэр, Гэф Лошадь-в- Слезах, Железная Орхидея, Ли Пао, Алый О'Кэла. Все аплодировали.
– Великолепная драма, – глубокомысленно сказал Герцог Квинский.
– Одна из лучших на моей памяти, – подхватила Железная Орхидея, обычно скупая на комплименты.
Как ни приятны были раздававшиеся со всех сторон похвалы, Вертер вспоминал о своем преступлении и, хотя в нем вспыхнуло воспоминание и о том, что он искупил свою чудовищную вину, он протянул руки навстречу девочке и произнес трепещущим голосом:
– Прости меня, Кэтрин.
– Ты просишь прощения, дорогой Вертер? За что? За то, что великолепно сыграл свою нелегкую роль? Из нас двоих о снисхождении могу просить только я. – Кэтрин дотронулась до одного из многочисленных Колец Власти, нанизанных на ее пальцы.
– Как? – изумленно воскликнул Вертер, не веря своим глазам. – Это вы? Миссис Кристия? А я так страдал…
– О, как ты страдал! Восхитительно! Бесподобно! Неподражаемо! Особенно тебе удались переживания после грехопадения.
– Так это вы все подстроили? – спросил Вертер ошеломленно. – Чтобы исполнить мои желания, о которых я вам рассказывал?
– Он все еще не в себе, – пояснила Миссис Кристия, обводя взглядом собравшихся. – Должно быть, после воскрешения такое случается.
– И часто, – авторитетно сказал Лорд Джеггед, сочувственно посмотрев на Вертера. – Но это скоро пройдет.
– Финальная сцена была необычайно эффектна, хотя ее и можно было предвидеть, – сказала Железная Орхидея.
Миссис Кристия взяла Вертера за руку и поцеловала его.
– Все говорят, твое представление не уступает постановкам Джерека Карнелиана, – любовно прошептала она. Вертер ответил ей благодарным взглядом. Воодушевленный очередной похвалой, он приподнялся на локтях, сел и застенчиво улыбнулся. Все снова зааплодировали.
– Несомненно, ваше новое представление, Вертер, – концовка «Дождя», – вступил в разговор Епископ. – Думаю, вы удачно завершили свой замысел.
– Великолепная развязка! Достаточно экспрессивная и, главное, незатянутая! – добавил О'Кэла, тряхнув жидкой бородкой (на этот раз он был в обличье козла).
– Я не собирался…
– Тебе еще нужно время, чтобы свыкнуться с возвращением к жизни, – перебила Миссис Кристия Вертера, приложив палец к его губам.
Через некоторое время Вертер и Неистощимая Наложница остались одни.
– Надеюсь, ты не сердишься на меня, дорогой? – спросила Миссис Кристия. – Разрушив твою великолепную радугу, я только и думала, как загладить свою вину. Мне немного помогли Миледи Шарлотина и Лорд Джеггед, но даже они не догадывались обо всем до конца.
– В действительности, представление поставили вы, Миссис Кристия, а я был простым исполнителем…
– Чепуха! То, что мне пришло в голову, – всего-навсего сырой материал. Работал с ним ты. И как работал! Талантливо! Вдохновенно! Ты показал себя непревзойденным художником.
Вертер нежно взял Миссис Кристию за руку.
– Все было действительно превосходно. Я окунулся в переживания, о которых раньше только мечтал. Я всегда говорил, вы одна понимаете меня, Миссис Кристия.
– Ты так добр. А теперь мне пора.
Вертер кивнул и взглянул в окно. Его глазам предстала утешительная картина: черное грозовое небо, по которому катились, перегоняя друг друга, мрачные облака. Вот приветливо сверкнула яркая молния, по- дружески загрохотал гром. Внизу, разбиваясь о прибрежные скалы, благозвучно ревело море. Вертер умиротворенно вздохнул. Он знал, что его встречам с Миссис Кристией пришел конец. Никто из двоих не станет более искать близости, чувствуя, что взаимное увлечение притупилось. И все же Вертер почувствовал сожаление.
– Как жаль, что смерть не обрывает жизнь невозвратно, – задумчиво сказал он.
– Если бы смерть насовсем обрывала жизнь, как бы мы судили о своих успехах и неудачах? Мне иногда кажется, Вертер, что ты слишком многого хочешь. – Миссис Кристия подкупающе улыбнулась. – Но, по крайней мере, ты доволен, любовь моя?
Конечно, – ответил Вертер. Другой ответ был бы попросту неприличен.
Примечания
1
Иды обозначали полнолуние в древнеримском календаре. Особенно известны мартовские иды 44 года до н. э., в которые был убит Гай Юлий Цезарь.
2
Крапивник – птица отряда воробьиных.
