поднимали сосуд.
Профессор аккуратно снял крышку и положил ее на ткань. И двумя пальцами вытащил из сосуда длинную нить круглых, прозрачных, золотистых бусин.
– Янтарь! Янтарные бусы, предназначенные для торговли.
Древняя, почерневшая от времени нить начала рассыпаться в пальцах профессора, как только тот ее поднял, и Кратчли подставил другую руку, чтобы бусы не попадали на землю.
– Целое состояние в бусах. Что ж, неплохое начало, а?
– Как вы думаете, сэр, это был чей-то клад? – поинтересовалась мисс Сандерс, поднимая противень с сосудом и крышкой.
– Ну, пока ничего сказать нельзя. Надо изучить весь участок. Возможно, этот сосуд – часть неглубокого погребения...
И ученые направились к столу, обсуждая находку и выдвигая различные гипотезы. За ними почтительно семенил второй ассистент с фотоаппаратом. Мэттью с Кейтом смотрели им вслед, разинув рты.
– А про нас все забыли! – сказал Мэттью несколько возмущенно. – Это чудо добыли мы, а они и не вспоминают о нашем существовании.
– Продолжаем, продолжаем! – обернулась к ним мисс Сандерс.
– Вот видишь? – ухмыльнулся Кейт. – Не забыли про тебя!
Кейт с новыми силами взялся за работу. Он тщательно разминал даже самые крохотные комочки земли, попавшие в сито. Археологи говорили, что это может быть погребение. Тут может оказаться скелет! Хотя, вероятнее всего, это будет не скелет, а кремированные останки. Погребальная урна довольно маленькая, и пока не наткнешься на нее, урну можно и не заметить. Прочим начали попадаться мелкие артефакты или фрагменты более крупных вещей. Холл почтительно разглядывал зеленый шелушащийся кусок металла – очевидно, бронзовый топор. Учительницы и Эдвин отошли в сторону, пока ассистент посыпал мелом контуры длинного предмета, занимавшего три их делянки. А Кейту пока не попалось ничего интересного.
Но юноша не унывал и продолжал добросовестно копать. Его участок рядом с участком Мэттью, а значит, есть вероятность, что здесь тоже найдется какой-нибудь ключ к загадкам стоявшего тут поселения бронзового века. Кейт мощным броском выкинул землю из лотка себе за спину и снова наклонился.
– Это что такое? – раздался возмущенный рев. – Осторожнее!
Кейт вздрогнул, обернулся – и оказался лицом к лицу с доктором Кратчли. Лицо профессора побагровело. На нем была белая рубашка с коротким рукавом, а поверх нее – вязаный жилет. И рубашка, и жилет были засыпаны землей.
Кейт ойкнул, вскочил и поспешно принялся отряхивать профессора, невзирая на его протесты.
– Извините, пожалуйста, сэр! Я просто не видел, куда кидаю.
– Сделайте одолжение, будьте поосмотрительнее! – проворчал доктор Кратчли, сердито сбивая землю с жилета, отчего в воздух вздымались клубы серой пыли. – Я пришел, чтобы поздравить вас, ребята, с находкой и с тем, как осторожно вы ее достали, но поспешность нашему делу противопоказана! Если вы будете работать так торопливо, вы вполне можете пропустить или, того хуже, уничтожить какой-нибудь артефакт! Нужно быть осторожнее и внимательнее. А может, будет лучше, если вы оставите эту работу и вместо этого будете помогать описывать находки?
И он ткнул мундштуком трубки в сторону стола. Кейт посмотрел в ту сторону и отчаянно замотал головой:
– Нет-нет, сэр! Я лучше буду копать. У меня обычно неплохо получается отыскивать разные вещи.
Кратчли щелчком сбил с рукава остатки пыли.
– Хорошо, молодой человек. Только, пожалуйста, работайте так, словно вы хирург, который делает разрез, а не так, словно вы собака, которая закапывает кость.
– Хорошо, сэр. Извините, сэр.
– Ваше рвение похвально, но все же рассчитывайте силы, чтобы их хватило на длительное время. Продолжайте.
И профессор пошел прочь, доставая на ходу из заднего кармана кисет с табаком.
– Эк его разобрало! – негромко заметил Эдвин.
– Подумаешь! – сказал Кейт, вновь берясь за работу, но уже медленнее. Лица его остальные не видели, но уши у Кейта пылали. – Меня и не такие распекали! Мне приходилось иметь дело с настоящими спецами по этой части.
Тени над раскопом начали удлиняться, и вскоре был дан отбой. По мере того как солнце клонилось к западу, растущие тени подчеркивали и выделяли находящиеся в земле предметы, но под косыми лучами любая галька начинала походить на черепок. Кейт и прочие члены группы радостно распрямились и принялись разминать затекшие конечности и спины. Мисс Сандерс и второй помощник в палатке заварили чай в чумазых, корявых керамических кружках и раздавали его всем.
– Если судить по этим кружкам, – заметила миссис Грин, – за четыре тысячи лет гончарное мастерство недалеко ушло.
– Так ведь и человек не так уж сильно переменился за эти века. – Доктор Кратчли со вздохом уселся на брезентовый стульчик. – На мой взгляд, существенные изменения претерпели только орудия труда... Ну что ж, мы с вами сегодня неплохо потрудились. Я благодарю всех, в особенности новичков. А после работы у нас принято посидеть и обсудить то, что сделано за день. Устроить, что называется, «разбор полетов».
– До вашего приезда, – начала мисс Сандерс, – мои ребята исследовали помойную яму. Мы определили границы поселения и принялись искать с подветренной стороны. И нашли ее в двадцати шагах позади одного из домов. Довольно обширную.
– И что, она до сих пор воняет? – забеспокоилась миссис Тернер, принюхиваясь.
– Совершенно не воняет! – усмехнулась археолог. – Кухонные отбросы за четыре тысячи лет прекрасно простерилизовались. Мы нашли огромное количество останков рыбы и моллюсков, а также много костей копытных. Это заставляет предположить, что поселение было не бедным, его жителям не приходилось довольствоваться рыбной диетой.
– А разве это янтарное ожерелье само по себе не доказывает, что они были достаточно богаты? – спросил Мэттью. Он по-хозяйски гордился своей находкой, и никто не возражал.
– Янтарь, – начал доктор Кратчли наставительным тоном, – был удобной единицей обмена. И самим им люди дорожили. Наши предки вовсе не были какими-то грубыми варварами. Они умели ценить красоту. Ну, а теперь, пока у нас нет других доказательств, как вы думаете, почему этот горшок был зарыт в землю?
Профессор раззадорил студентов. Они принялись наперебой выдвигать различные гипотезы. Профессиональные археологи принимали идеи всерьез и обсуждали все «за» и «против» каждого предложения. Кейту этот обмен мнениями понравился, и он немедленно выдвинул свою версию.
– А может, это янтарное ожерелье было чьим-нибудь тузом, припрятанным в рукаве? Ну, знаете, заначкой. И он хотел, чтобы об этом никто не знал.
Остальные рассмеялись. Даже доктор Кратчли позволил себе чуть заметно улыбнуться. – Очень интересная мысль, Кейт. Он, похоже, не держал зла за то, что Кейт окатил его грязью. Кратчли даже признался, что такое бывало с ним раньше, и мало того – ему самому случалось так осыпать землей других.
– Что, я угадал? – обрадовался Кейт.
– Вероятно, нет, сынок, – ответил археолог, выколотил пепел из трубки и принялся набивать ее новой порцией табака. Лицо у Кейта вытянулось.
– Но, – продолжал профессор, – сдается мне, что вы мыслите в верном направлении. Вы напомнили мне о книге из моей библиотеки – кстати, надо будет распорядиться, чтобы ее прислали из Лондона, – в которой упоминается аналогичная находка. Возможно, вы не всегда находите верный ответ, но зато из вас получается неплохой катализатор: вы заставляете шевелить мозгами других. Не забывайте, нельзя выдумать теории настолько глупой, чтобы кто-нибудь из моих ученых коллег не мог напечатать ее в серьезном научном журнале.
Он поджег табак и затянулся, чуть насмешливо глядя на собеседников из-под густых бровей.
– Итак, мы приходим к заключению, что это была торговая деревня. Ее расположение и характер найденных артефактов пока что подтверждают данную гипотезу. Но мне хотелось бы знать – хотя это практически невозможно, у нас слишком мало данных, – о чем первобытный человек думал.
