Узнав от доктора, что советские органы госбезопасности каким-то чудом заполучили найденные в докторском флигеле секретные бумаги генерала Лорингера, баронесса перестала сомневаться в искренности его слов.
— Скорее всего, — говорил доктор, — бумаги могли к ним попасть через Филимова. Кстати, еще в больнице Филимов мне рассказывал, будто видел среди документов в замшевой папке какой-то старый план Мустамяэского замка с указанием всех потайных ходов, проложенных в его стенах. Видимо, рапорт Вальтера он тоже им передал. Я пришел к твердому убеждению, что приезд Ояранда в Мустамяэ — тоже дело его рук.
— Предатель! — заскрипел зубами Альберт. — Быть может, он и есть неизвестный советский контрразведчик?
— Этого не может быть, — уверенно проговорил доктор.
Баронесса слушала доктора с ледяным спокойствием, только на бледном лице ее явственней проступили под глазами синие тени.
— Скажите, доктор, — спросила она наконец, — когда именно Ояранд собирается навестить нашу школу?..
— Понятия не имею, — ответил доктор. — Вероятно, сегодня, если уже не приехал.
Баронесса поднялась с кресла.
— Бежать! — не выдержав, простонала она. — Надо бежать сегодня же! Сейчас же! Скорей в машину, доктор! Мы успеем, Пиллер еще на острове. О, я награжу вас щедро, очень щедро, милый доктор. Вам нельзя оставаться здесь. Не сегодня-завтра вас заберут… Идите со мной!
Она торопливо бросилась к стенному шкафу и через потайной ход провела доктора в комнату Курта.
Здесь, передвинув в углу за картиной едва заметный рычажок, она отвернула ковер и стукнула в стену. Часть стены отошла, открыв вход в черный каменный колодец. Железная винтовая лестница круто падала в пропасть. На верхней площадке, на стене, — большой овальный герб на железном щите. В луч фонарика вплыла потемневшая от времени бронзовая сова с предостерегающе поднятым мечом. Круглые, горящие при свете глаза совы казались живыми.
Баронесса повернула перстень. Камень сдвинулся, под ним оказался выпуклый острогранный металлический ромб с глубоко вырезанной немецкой готической буквой «Л». Это был фамильный перстень Лорингеров. Она приставила перстень к рукоятке меча. Ромбик мягко утонул в скважине. Инициалы плотно вошли в металл. Раздался щелчок. Тихий, глухой звук медленно уплыл на дно колодца. Дверь с гербом распахнулась, образовав овальное отверстие.
В узком высоком застенке — мрак и мороз. Стены из грубых плитняковых глыб обросли густым снежным ворсом.
На каменном потрескавшемся полу поблескивали старинные сабли, канделябры, серебряные кубки с гербами, хранящиеся, возможно, еще со времени Людвига.
Через искусно скрытую в каменной стене дверцу баронесса провела доктора дальше, в сводчатую, с мозаичным паркетом комнату, стены и низкий потолок которой были расписаны жуткими картинами. Отвратительные чудовища с перекошенными человеческими лицами, черти, висельники и мученики в кипящих котлах смотрели из темноты на пришельцев со всех сторон.
Вдоль стен с немецкой аккуратностью были сложены десятки больших и маленьких ящиков, обитых железом, коробки с хрусталем, картины в чехлах, бронзовые статуэтки, вазы и несколько узких брезентовых мешочков.
— Здесь золото! — Баронесса показала доктору на брезентовые мешки. — Мы возьмем его с собой за границу… все остальное уничтожим.
Подняв валявшийся на полу нож, она небрежным жестом распорола первый попавшийся мешок и запустила в него руки.
На пол посыпались золотые цепи, браслеты, старинные броши, драгоценные ювелирные сувениры и мелкие золотые монеты старинной чеканки.
В полутьме золотые вещи, казалось, ожили. Они ползли, извивались, тупо тыкались холодными носами в отяжелевшие пальцы баронессы…
Вслед за Ребане и Руммо в сокровищницу с трудом протиснулся Альберт… Глаза его лихорадочно блестели, большие белые руки от волнения судорожно сжимались и разжимались. Ему было мучительно больно держаться на ногах. Пошатываясь, он добрел до распоротого мешка и опустился на колени.
— Золото… это чистое золото! Я перепрячу его здесь в подземелье замка, — бормотал он, жадно погружая руки в золото. — Я скорее соглашусь снять с себя голову, чем позволю увезти его! — рыдающим голосом стал выкрикивать он, озверело оглядываясь на доктора и баронессу… — Я скорее сообщу о нем пограничникам, чем позволю вам тронуть его хотя бы пальцем! Оно принадлежит мне! Только мне!
— Будь мужчиной, Альберт! — с ненавистью бросила ему баронесса. Сейчас же спустись и передай «Национальному комитету», что высадка эмиссара невозможна. Мы ждали его вчера. Вероятно, этой ночью «Человек с Белого корабля» прибудет…
— Я выйду следом за вами! — отрезал Альберт. Баронесса, доктор и Альберт молча вернулись в гостиную.
— Иди! Мы будем ждать тебя, — холодно повторила она. Трясущимися руками Альберт стал рвать на себе ворот сюртука.
Ребане принесла из своей комнаты открытую бутылку вина и наполнила стакан.
— Выпей, вино освежит тебя, — более ласково проговорила она.
Альберт жадно проглотил вино и, вытащив из шкафа костыли, покорно поплелся к потайной лестнице. Ребане и Руммо стали обсуждать план бегства.
— Извините, дорогая баронесса, — вежливо сказал. Руммо, — но мне придется поставить машину в парке, чтобы не вызвать лишних подозрений…
— О да, да! Вы правы. Скорей, скорей, доктор, прошу вас! — С этими словами она бросилась собирать вещи.
Посмотрев ей вслед, Руммо повернул в комнату Курта и быстро спустился следом за Альбертом в подземелье. Освещая себе путь узким, как игла, зеленым лучом электрического фонаря, уверенно пошел по лабиринту тесных подвальных коридоров.
В одном из каменных закоулков он остановился и резко толкнул вделанную в каменную стену железную дверь.
В чистом светлом бункере с мощной немецкой радиоустановкой за передатчиком с наушниками в руках сидел Альберт.
— Господин Вальтер, — тихо позвал доктор.
Альберт не отвечал.
Внимательно присмотревшись к нему, доктор побелел и нагнулся в бункер.
Голова Альберта безжизненно упала на грудь.
— Отравила!.. — с яростью прошептал доктор.
Минутой позже Руммо в сопровождении майора Лаура входил в гостиную Ребане. Баронесса торопливо собирала чемоданы. Увидев майора, она в ужасе отшатнулась и тихо опустилась в кресло.
— Разрешите приступить к обыску, товарищ Томбу? — спросил у доктора Лаур.
— Да… зовите людей!
Повернувшись к баронессе, доктор жестко сказал:
— Машина ждет, госпожа Сова, прошу вас…
Глава 31. «Человек с Белого корабля»
В минувшую ночь капитану Карму не спалось. Он долго ворочался с боку на бок, проклиная старые кости. Странное гнетущее чувство еще с вечера не покидало его ни на минуту. Ледяной холод окутывал сердце.
