Народный депутат

не мужу?!

Павка. Я не понимаю, о чем ты говоришь?

Сима. Видишь ли, вот о чем. Жена у меня сбежала. Понимаешь? Говорит, бью ее. А я ее не бью. Боже упаси! Конечно, замахивался, не без того; ну, ударил раза два-три, как и полагается мужу. Но нельзя же назвать это злодейством. А она теперь говорит: надоело. И ушла от меня, будто найдет где-нибудь лучше. Вот ведь бабий ум. Пошла-то не куда-нибудь, а прямо к адвокату. А теперь твой муж обвиняет меня в тяжком преступлении и гоняет, как волка по горам.

Павка (облегченно). Ах, вон оно что!

Даница. Ты ошибся дверью. Адвокат живет не здесь.

Сима. А где же?

Даница. Вой там, вторая дверь. Пойдем, я покажу тебе.

Павка. Не смей! Ты отсюда никуда не выйдешь! (Симе.) Это здесь, по этому же коридору, только вон, вторая дверь.

Сима. Э, простите, я прочел табличку на доме и думал… Так ты говоришь, вторая дверь, да?

Даница. Да!

Сима. Э, спасибо, простите меня! (Уходит.)

III

Павка, Даница.

Павка. Не понимаю, почему этот человек до сих пор не прибил на свою дверь табличку: «Адвокат!» – или «Здесь адвокат!» – и нарисовал бы палец. (Показывает, как обычно рисуют на табличках указательный палец.) Чтобы к нам ежеминутно не ходили! Ходят, нервы трепят…

Даница. У нас ведь есть внизу на улице табличка.

Павка. На улице ест, а здесь нет. Еврем ведь давно велел ему повесить табличку и здесь тоже, а он все…

IV

Еврем, те же.

Еврем входит озабоченный, карманы набиты газетами.

Войдя, делает знак Павке, чтобы она отослала Даницу, а сама осталась.

Павка (поняла его и обернулась к Данице). Ступай! Принеси-ка отцу кофе!

Даница уходит.

Еврем (после небольшой паузы, во время которой он о чем-то думал). Это… Павка… Я хочу сообщить тебе нечто важное…

Павка. А я тебе…

Еврем. Да подожди ты! То, что я хочу тебе сказать, гораздо важнее. Понимаешь, иду я утром по Торговой улице…

Павка. Ну и что же, дорогой мой?

Еврем. Да не перебивай ты меня!.. Ну вот, опять нужно начинать с начала. Понимаешь, иду я утром по Торговой улице, а господин начальник подошел ко мне, опустил руку мне на плечо и говорит…

Павка. А, знаю: опять выборы…

Еврем. Не мешай, какие выборы?

Павка. Я помню, в прошлом году перед выборами в общину господин начальник тоже опустил тебе руку на плечо.

Еврем. Нет, это не то. Опустил он руку и спрашивает: «Ну, как дела, хозяин Еврем?».

Павка. Так я же тебе об этом и говорю! Как только приближаются выборы, так он у тебя спрашивает: «Ну, как дела, хозяин Еврем»? (Увидела у него газеты.) А, впрочем, чего я спрашиваю, когда твои карманы набиты газетами.

Еврем. Это просто так.

Павка. Нет, не просто так, Еврем. Я тебя знаю. Когда это просто так, ты идешь в кофейню, пьешь там кофе и читаешь газеты. А то и вовсе не читаешь, только заголовки смотришь – и все. А как дело идет к выборам, ты набиваешь карманы газетами, зарываешься в них и забываешь про лавку.

Еврем. Эх, эх… Опять ты перегибаешь!

Павка. Да где же перегибаю? Чего тебя в такую пору домой принесло?

Еврем. Пришел, понимаешь, газеты почитать. Почта пришла, а в лавке такой шум, что никак нельзя сосредоточиться.

Павка. Вот, вот. Я и говорю! Оставил лавку, чтобы газеты читать! Я, Еврем, тебе прямо скажу: как подходят эти выборы, у меня просто в глазах темнеет!

Еврем. Этого еще не хватало. А с чего это у тебя в глазах темнеет?

Павка. Опротивело мне это, вот что я скажу. Ну что бы тебе, как другие люди: пришли выборы, пошел, проголосовал – и все! Нет, ты ведь совсем другим человеком становишься: ни лавка, ни дом тебя уже не интересуют.

Еврем. Э, зря ты так говоришь. Иди лучше приготовь мне кофе. Знаешь, газеты приятнее читать за чашкой кофе.