– Разве ты думал о доме и о котенке?! Кто знает, о чем ты думал и когда приходил домой… может быть, раз в три дня.
– Я приходил каждый день.
– Конечно, это видно по котенку.
– Бедный котеночек! – вздыхает свояченица и нежно его гладит.
Жена допивает кофе и снова идет осматривать квартиру. За ней, разумеется, отправляется и вся следственная комиссия.
– Посмотри, посмотри, пожалуйста: под письменным столом лежит один носок. Как мог попасть носок под письменный стол?
– Это, наверное, я сбросил его с кровати, когда раздевался, вот он и попал туда.
– Ну хорошо, а где же второй?
– Второй? – спрашивает несчастный Милош и засовывает голову под письменный стол. – Второй должен быть тоже тут.
– А может быть, ты второй вообще не переменил, может быть, ты забыл?
– Нет, нет, вот второй носок! – кричит свояченица из дальней, третьей комнаты.
Теща, конечно, сразу же крестится.
– Боже мой, боже мой, – причитает жена, – очевидно, ты плясал в доме канкан?
– Вздор! – сердится Милош.
– Но как же мог попасть второй носок в ту комнату? Где это видано, чтобы снимали один носок в спальне, а второй – через две комнаты. О, господи боже, как я все это переживу и что еще ждет меня в собственном доме!
– Не надо, доченька, сердиться, – утешает ее мать, – какой же тогда прок от курорта?
– Я и сама себя спрашиваю, какой мне прок от курорта? Такие деньги заплатила, старалась там изо всех сил, как настоящая мученица, а сюда приехала, чтобы помереть от огорчений.
– А где же твоя фотография с этого стола? – вставляет свое слово теща.
– И верно, где же моя фотография? – приходит в ярость жена.
– Должна быть тут.
– Зачем тебе понадобилось убирать мою фотографию? Ну и дела, изумительно! Муж остается в доме один и убирает фотографию жены. Что, она помешала кому-нибудь?
– Вот она, здесь, она просто упала! – радостно кричит Милош, найдя фотографию.
– Смотрите, смотрите, – говорит теща, продолжавшая разведку в комнатах, – смотрите, смотрите, а наш зять был очень бережливым. За целый месяц свеча у него и на вершок не сгорела.
Услышав об этом открытии тещи, вся следственная комиссия склоняется над ночным столиком.
– Да, конечно, он и пяти раз не зажигал свечу. Ты, наверное, возвращался домой на заре, и свеча тебе была не нужна?
– Нет, я возвращался вовремя, – отвечает обвиняемый.
– Почему же ты не зажигал свечу?
– Не знаю… я ее зажигал, но не читал при ней, она горела, только пока я раздевался.
– Погоди, погоди, вот здесь на столике все спички, я сейчас сосчитаю, сколько ты их истратил. Одна, две, три, четыре… всего одиннадцать спичек. Вот сколько раз ты зажигал свечу, а двенадцать ночей ты либо не ночевал дома, либо приходил на рассвете.
– Нет, я зажигал свечу каждый вечер.
– А где же спички?
– Не знаю.
– Как это не знаешь?
– Не знаю, может быть, я их использовал.
– Как это использовал? Как можно использовать горелые спички?
– Ну… вместо зубочистки, например.
– Эх, зятюшка, – перебивает его теща, – я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела, они меня не касаются, но насчет зубочистки ты все придумал – это совершенно очевидно.
– Вообще, он какой-то смущенный, и ответы его вызывают подозрение. Вот, например, ты мне так и не сказал ни слова, почему мои домашние туфли оказались не на месте. Надевать их ты не мог, ведь это женские туфли, а, кроме того, у тебя есть свои. Так почему же одна моя туфля оказалась за печкой, а другая под ночным столиком?
– Не знаю.
– Слышишь, если их кто-нибудь надевал на ноги, они прогуляются по твоей голове.
– Кто же их мог надевать? – скромно отвечает несчастный Милош.
