Мулан резко обернулась. Большая скала, стоящая неподалеку, была вся озарена ярким красным светом, и на фоне этого зарева двигалась огромная тень дракона. Мулан широко раскрыла глаза и в ужасе отшатнулась. Дракон хихикнул:
— А ну, теперь покричи: «А-а-а!».
— А-а-а! — завопила Мулан, приседая за большой камень.
— Очень похоже! — похвалил дракон насмешливо.
— Это дух?
— Готовься, Мулан, я не зря оказался здесь, твои предки поручили мне помочь тебе! И вот, я предстал перед вами…
Небольшой костер был разведен за камнями, перед скалой, и огонь отбрасывал тень дракона на плоскую часть утеса. Мушу, а это, конечно, был он, наклонился и быстро сказал Сверчку, с помощью листика раздувавшего огонь:
— Трудись, если хочешь остаться со мной!
Снова приняв величественную позу, Мушу продолжал:
— Слушайся меня! Если в армии узнают, что ты — девушка, тебя сразу казнят!
— Кто ты такой?
— Кто я такой? Кто я такой? Я — хранитель заблудших душ! Я — всемогущий, очаровательный, несгибаемый Мушу. — С этими словами Мушу наконец вышел из-за камня и предстал перед Мулан, а его огромная тень исчезла. — Я горячий парень, да?
Но не успела Мулан ответить, как Хан, испугавшийся за свою хозяйку, ринулся вперед и начал бешено топтать Мушу копытами. Мулан с трудом оттащила его — он принял Мушу за змею. Мушу, кряхтя и кашляя, с трудом приподнялся с земли. Мулан присела и взяла его за спинку двумя пальцами:
— Мои предки послали ящерицу помочь мне? — презрительно вымолвила она, приподнимая дракончика.
— Эй, не ящерицу, а дракона! Дра-ко-на! — назидательно повторил Мушу, отпрыгивая и угрожающе поднимая лапы. — Я не телепаю языком! — и он показал свой длинный раздвоенный язычок.
— Но ты… — начала Мулан.
Дракончик моментально взобрался на росший рядом бамбук, оказавшись напротив Мулан:
— Ужасный… кошмарный?
— Крохотный…
— Конечно! Я уменьшился нарочно. Не сделай я этого, твоя корова, — тут он покровительственно похлопал Хана по морде, — околела бы от страха.
Хан презрительно фыркнул и попытался схватить Мушу зубами.
— Стоять, Зорька! — воскликнул Мушу, увернувшись. — Мне по силам то, что и не снилось вам, смертным. Например, мой взгляд способен проникнуть сквозь твое одеяние!
Но не успел Мушу вымолвить эту фразу, как Мулан, оскорбившись, влепила ему звонкую пощечину, и дракончик кубарем полетел на землю:
— Ой! Ну ладно, хватит. Позор всему вашему семейству, так и запиши! — сказал он Сверчку. Тот схватил листочек и острой былинкой стал царапать на нем. — Ты опозоришься, твоя корова опозорится, и…
— Стой! — воскликнула Мулан, зажимая ему рот ладошкой. — Я просто нервничаю, ведь я никогда так не делала.
— Ты должна доверять мне. И больше никаких пощечин, тебе ясно? — Мулан энергично кивала головой. — Ну, ладно. Нам пора пуститься в путь. Собирай свои вещи. Пошла, телка! — последние слова были обращены к Хану.
И они направились вниз, к мостику через реку.
Подойдя к ограде лагеря, Мулан осторожно заглянула в ворота. Лагерь жил своей обычной утренней жизнью — кто-то тащил на плечах жерди для укрепления палаток, кто-то колотил молотом по наковальне, подправляя меч, кто-то нес мешок с рисом к котлу, в котором готовился завтрак.
Мушу, выглянув из-за воротника куртки Мулан, заявил:
— Так, мы на месте! Где мужская осанка? Разведи плечи, грудь колесом, ноги врозь, и пошла, пошла! Ать-два, ать-два!
Мулан двинулась через лагерь, качаясь из стороны в сторону и немилосердно косолапя. Все, попадавшиеся по дороге, бросали свои дела и с удивлением смотрели на этого небольшого, но стройного и, судя по всему, сильного воина. Мулан только и успевала крутить головой по сторонам. А вокруг чего только не было!
Какой-то парень ковырял в носу, засунув туда чуть ли не весь палец. А другой рядом с ним, задрав босые ноги выше головы, колупал палочкой между пальцами, выковыривая попавшие туда песчинки.
— Красота, верно? — насмешливо спросил Мушу.
— Они отвратительны! — пробормотала Мулан, отворачиваясь.
— О, они мужчины! Ты должна им подражать, так что наблюдай. — И Мушу своими лапками повернул голову Мулан, направляя ее взгляд вперед. Ей предстало новое зрелище.
Молодой солдат, распахнув на груди куртку, хвастливо демонстрировал цветную татуировку, изображавшую дракона — она покрывала весь его живот и грудь:
— Гляди, эта татуировка убережет меня от беды!
Стоящий перед ним низенький, но кряжистый и плотно сбитый мужчина средних лет, с одним глазом, внимательно рассматривал рисунок дракона, с хитрой усмешкой потирая подбородок, и вдруг неожиданно нанес по татуировке удар кулаком. Хвастун с драконом согнулся пополам и рухнул, как подкошенный, а приятель одноглазого, похлопав его по плечу, расхохотался и сказал поверженному:
— Надеюсь, Ди, тебе вернут деньги!
Глядя на эту сцену, Мулан нахмурилась и озадаченно пробормотала:
— У меня так не получится!
— А ты попробуй вести себя, как вот тот парень, — и Мушу указал на одноглазого, который как раз смачно харкнул на землю и обратил мрачный взгляд на Мулан:
— Чего уставился?
Мулан не ответила, и он равнодушно отвернулся.
— Толкни его! — подсказал Мушу. — Мужчины это любят!
Мулан сделала шаг вперед, сжала кулак и изо всех сил нанесла одноглазому удар в спину, да такой, что тот, пролетев два шага вперед, влепился в живот огромному мужчине, вдвое выше его ростом и втрое шире, с добрым и улыбающимся лицом.
— О, Яо, у тебя есть друг? — спросил гигант, глядя на Мулан и приподнимая еще не опомнившегося от удара Яо над землей.
— Отлично! — одобрил Мушу. — Теперь шлепни его по заднице.
Мулан послушалась — шлепок получился не слабый, так что Яо даже подскочил. Обернувшись, он схватил Мулан, собрав ее куртку на груди в кулак, который размерами был не меньше ее головы, и прорычал:
— Я тебя сейчас так отделаю — у твоих предков голова пойдет кругом! — и неизвестно, чем бы все это кончилось, но великан, стоящий позади Яо, обхватил его руками, снова поднял над землей и мягко сказал:
— Яо, уймись и пой со мной… Нан-гу-ан-гу-ами-то-фо-дан!
Яо, вначале вырывавшийся у него из рук, смирился и покорно повторил мантру:
— Нан-гу-ан-гу-ами-то-фо-дан… — лицо его, багровое от злости, побледнело и приняло умиротворенное выражение.
— Полегчало? — спросил богатырь-буддист, ставя его на землю.
— Да. Эй, а ну-ка, проваливай отсюда, цыпленок! — проворчал он, обращаясь к Мулан.
