племянника.
— Филип слишком меня боится, чтобы это сделать. От него не будет толку. Он напьется — это точно, но его верность не подлежит сомнению. Я могу на него положиться. Это в нем крепко сидит. Что касается тебя, племянник — тут я подозреваю, что ты верен, лишь пока для тебя открыт мой кошелек.
— Такая вот я корыстная душа, — вздохнув, согласился Гарольд.
— Щенок! — прорычал Форд. — Буду рад, когда наши дела закончатся, и ты вновь уедешь во Францию. Меня тошнит от фатов и женоподобных мужчин.
— Не понимаю, почему вы не задушили меня еще в колыбели.
Гарольд улыбался, хотя его опущенные веки скрывали недобрый взгляд.
Сморщенные худые руки Форда терзали трость.
— Я хотел бы. Жаль, что тот обвал в каменоломне не сгубил тебя. Ты сравниться не можешь с твоим братом-близнецом. Как бы я желал, чтобы вместо него погиб тогда ты.
— Но я не погиб. Я — здесь, а он в аду. Я ваш единственный наследник. Я единственный сын, который будет стоять у вашего одра. — Он более не улыбался. Его глаза и лицо были жестоки и суровы, как у отца. — И вы сами позвали меня, потому что нуждаетесь во мне.
— Он позвал. Ты прав, Гарольд. Твой отец должен быть благодарен тебе за исполнение сыновнего долга. — Но слова Бастиона не нашли поддержки ни у одного из присутствующих. Племянник вновь уставился на свой сапог, а Форд ссутулил плечи и отвернулся. Бэстион покачал головой.
— Простите нас, мисс Уорт. Мы совершенно о вас забыли. Во всех семьях происходят такие мелкие стычки, но они забываются, когда нужно решать проблемы. — Он сделал паузу и, повысив голос, добавил. — Например, вопрос о вашей судьбе.
— Вы должны простить мне отсутствие энтузиазма по предложенному вопросу, — ответила Верити. Она сильно сжала руки, чтобы справиться со страхом. Верити уже поняла, что для этих людей ее жизнь ничего не значила.
Как странно, что буквально неделю назад ей казалось, что ее жизнь невыносима. Теперь у нее было страстное желание поменять эту ситуацию на ту невыносимую.
— Ну так что же мы предпримем? — спросил Гарольд. — Отравление, удушение или расстрел?
— Дурак! — заорал Форд. — Да констебли обрыщут тут всю округу и найдут где-нибудь тело со следами насилия.
— Совершенно верно. Мы должны быть более осторожными. Надо хорошенько подумать. Гарольд зевнул и лениво поднялся.
— Ну что ж, я оставляю это на ваше рассмотрение. Я не желаю более в этот вечер мучиться. Вы не собираетесь обедать, что ли? Мы вряд ли покажемся мисс Уорт цивилизованными людьми, если позволив ей умереть с голоду.
— Собственно, смерть едина, — произнесла Верити. Она едва ли понимала, что говорит. Ужас помутил ей разум. Ее судьба решалась горсткой сумасшедших.
Все трое изумленно посмотрели на нее.
Гарольд искренне засмеялся. Вялость и безразличие покинули его. Его глаза сверкнули.
— Прекрасно! Вы начинаете мне нравиться, мисс Уорт.
— Жаль, что у нас не будет возможности проверить взаимность наших чувств, — осмелев, сказала Верити.
Гарольд покатился со смеху.
— Да, — согласился он. — Но зато мне доставит удовольствие ваша компания за обедом. Позвольте проводить вас к столу, мадам?
— Поскольку мне была оказана сомнительная честь пребывания в этом доме, я позволяю. — И Верити взяла его под руку.
— Сомневаюсь, что здесь найдется что-нибудь, кроме бараньих костей да мясных пирогов. Такая досада, что прислугу распустили именно перед моим приездом. Не люблю дискомфорта, — сказал Гарольд.
— Проклятый щенок! — пробурчал за его спиной Форд.
Для Верити это было подобно танцу смерти. Она сидела за столом с двумя компаньонами: Бэстионом Сэндиджем и его племянником, поскольку Форд предпочел обедать в своих апартаментах. Отблески пламени свечей плясали на столовом серебре и дорогой льняной скатерти, переливались в хрустальных бокалах. Меню было таким, каким его предсказал Гарольд. Холодное мясо, пироги и сыры, ячменный суп, дурно приготовленные овощи. Из прислуги был только молчаливый лакей, который проводил ее с чердака.
Верити почти от всего отказалась, не имея аппетита. Она попробовала бобы и баранину, на чем настаивал Гарольд.
— Вы почти ничего не ели, мисс Уорт. Впрочем, я не удивляюсь. — Гарольд с отвращением смотрел на остатки обеда.
— Ты же знаешь, что мать, сестру и прислугу отослали из дома, — с раздражением проговорил Бэстион.
Гарольд вздохнул.
— Как жаль. Я был бы рад, если бы отослали и меня. Отцовский дом никогда не вызывал у меня теплых чувств.
— Ты сможешь уехать, когда все будет улажено, — сказал Бэстион.
— Видите, какая мы дружная и любящая семья, мисс Уорт, — улыбнулся Гарольд, поднимая бокал.
— Останься вы один на один — вы вцепитесь друг другу в глотки, — сказала Верити.
— Как проницательно замечено, мисс Уорт. Только наша общая ненависть к кузену, лорду Рэтбоуну, и его достопочтенной матери не позволили нам этого сделать раньше, — проворчал Гарольд и налил себе еще бокал вина.
— Ты напился, Гарольд, — проворчал Бэстион.
— Может быть. Жаль, что мой отец не присоединился к нам. Его присутствие сдержало бы меня.
Верити была благодарна судьбе, что Форда не было за столом. Он был самым кровожадным и намеревался покончить с ней в самое ближайшее время.
От этой мысли у нее закружилась голова: она внезапно почувствовала, что задыхается. Верити начала было подниматься со стула. Но тяжелая рука легла на ее плечо, не позволив встать. Она подняла глаза и увидела лакея. Он невозмутимо смотрел на нее.
Верити метнула взгляд на Бэстиона Сэндиджа, и ее глаза потемнели от ненависти:
— Не будет ли мне позволено уйти в гостиную, пока джентльмены пьют вино?
— Наш человек переусердствовал в своих обязанностях. Я не желал бы, чтобы вы заблудились в пустом доме, мисс Уорт, — улыбнулся Бэстион. — Может быть, вы предпочтете перейти в свою комнату…
— Благодарю вас, нет, — сказала Верити. — Я останусь там, где у меня, по крайней мере, есть иллюзия свободы.
Где-то в доме послышались громкие звуки, затем быстрые шаги, и дверь отворилась настежь. На пороге, покачиваясь, стоял Филип.
— О, семья сидит за обеденным столом. Позвольте присоединиться к вам. Разрешите, мисс Уорт, — он отвесил поклон.
— Ты напился, дружище, — поморщился Гарольд. Бастион сжал губы и сверкнул глазами.
— Какой ты дурак, Филип!
Филип опустился на стул подле Верити и рассмеялся. От него сильно несло вином. Заплетающимся языком он сказал:
— Вы так всегда говорите, сэр. Но не такой уж я и дурак. Я решил взять мисс Уорт в жены.
Под скатертью его рука нашла руку Верити и сжала ее пальцы. Девушка широко раскрытыми глазами посмотрела на него.
— Полагаю, мисс Уорт в шоке от вашего решения, кузен, — проговорил Гарольд.
Взгляд Филипа встретился с глазами Верити. Хотя он внешне был совершенно пьян, она была
