— Ничего страшного, детка, — сказал Патрик, словно утешая его. — Ты для меня столько сделал. Больше любого другого. Пойди покури. Со мной все будет в порядке. Правда- правда.
Его перебил звонок в дверь.
— Кого это еще несет? — удивился он, почти как прежний Патрик.
— Не нужно отвечать, — сказал Рафаэль. — Это могут быть полицейские.
— И это может быть Джек, — возразила Адрианна, поднимаясь с кровати.
Зазвонили снова, на этот раз настойчивее.
— Кто бы это ни был, — добавила она, — просто так он не уйдет.
— Сходи, детка, — обратился Патрик к Рафаэлю. — Кто бы там ни был — не впускай. Скажи, что я диктую мемуары.
Он усмехнулся собственной шутке.
— Ступай, — повторил Патрик, когда зазвонили в третий раз.
Рафаэль направился к двери, но, прежде чем выйти из комнаты, оглянулся на человека в постели.
— А что, если это полиция?
— Тогда, если ты не откроешь, они могут вышибить дверь, — сказал Патрик. — Так что иди — покажи им, почем фунт лиха.
Рафаэль вышел, и Патрик откинулся на подушки.
— Бедный мальчик, — сказал он, закрывая глаза. — Ты ведь о нем позаботишься?
— Ты знаешь, что позабочусь, — заверила Адрианна.
— Он не готов к этому.
— А кто из нас готов?
Патрик сжал ее руку.
— Ты молодец.
— А ты?
Он поднял тяжелые веки.
— Я пытался придумать… что сказать, когда придет время. Хотел что-нибудь такое… ну, сильное. Афористичное.
Он угасал — Уилл видел это, речь Патрика становилась все неразборчивее, взгляд — когда он снова открыл глаза — туманным. Но он еще мог слышать голоса от входной двери.
— Кто это? — спросил он у Адрианны. — Джек?
— Нет… похоже, это Льюис.
— Я не хочу его видеть, — сказал Патрик.
Но Рафаэль с трудом удерживал Льюиса. Он как мог старался уговорить его уйти, но тот не слушал.
— Может, тебе стоит ему помочь, — предложил Патрик.
Адрианна не шелохнулась.
— Иди-иди, — настаивал он, хотя силы покинули его. — Я пока никуда не собираюсь. Только… не уходи надолго.
Адрианна встала и поспешила к двери, одновременно желая остаться с Патриком и не пустить Льюиса, который может смутить душевное спокойствие ее пациента.
— Я на минутку, — пообещала она и исчезла в коридоре, оставив дверь приоткрытой.
Уилл услышал, как она сразу, еще не дойдя до входной двери, начала кричать Льюису, что сейчас не время приходить без предупреждения, черт его побери, а потому, бога ради, пусть уходит.
Потом Патрик очень тихо произнес:
— Откуда ты… черт возьми, взялся?
Уилл посмотрел на него и, к своему удивлению, понял, что мутный недоуменный взгляд Патрика устремлен на него, а на лице брезжит едва заметная улыбка. Уилл подошел к кровати и посмотрел на Патрика.
— Ты меня видишь?
— Да, конечно… я тебя вижу, — ответил Патрик. — Ты пришел с Льюисом?
— Нет.
— Подойди ближе. А то по краям расплываешься.
— Дело не в твоих глазах — дело во мне.
Патрик улыбнулся.
— Мой бедный расплывчатый Уилл. — Он не без усилий проглотил слюну. — Спасибо, что пришел. Мне никто не говорил, что ты придешь… Если бы знал, я бы подождал еще… чтобы мы могли поговорить.
— Я сам не знал, что приду.
— Ты не считаешь меня трусом? — спросил Патрик. — Мне… просто была невыносима… мысль о медленном умирании.
— Нет, ты совсем не трус, — ответил Уилл.
— Хорошо. Вот о чем я думал. — Он глубоко и протяжно вздохнул. — У меня был такой трудный день… и я устал.
Его веки медленно опускались.
— Ты побудешь со мной немного?
— Сколько скажешь, — ответил Уилл.
— Тогда… вечно, — сказал Патрик и умер.
Все случилось очень просто. Только что Патрик был здесь, но в следующую секунду его уже не было, осталась только оболочка, а чудо исчезло.
Уилл едва дышал от горя. Он подошел к Патрику, погладил его по лицу.
— Я любил тебя, старина. Никого так не любил. — И добавил шепотом: — Даже Джекоба.
Разговор в коридоре закончился, и Уилл услышал, что Адрианна возвращается в спальню, на ходу обращаясь к Патрику. Все в порядке, сказала она, Льюис отправился домой сочинять сонет. Потом открыла дверь, и на мгновение, когда заглянула в комнату, создалось такое впечатление, что она видит Уилла, который стоит у кровати; она даже произнесла было его имя. Но здравый рассудок убедил Адрианну, что ее чувства ошибаются, Уилл не может здесь находиться, и она умолкла на полуслове, устремив взгляд на Патрика. Она испустила тихий вздох — в равной мере вздох облегчения и скорби. Закрыла глаза, и Уилл догадался, что она молча приказывает себе успокоиться, быть такой, какой она была всегда — скалой во времена эмоциональных бурь.
Рафаэль оставался в коридоре за дверью спальни, откуда он и окликнул Адрианну.
— Лучше сам зайди и посмотри на него, — сказала она.
Ответа не последовало.
— Все хорошо. Кончилось. Все кончилось.
Потом она подошла к кровати, села и погладила Патрика по лицу.
Впервые, покинув Домус Мунди, Уилл пожалел, что он не в своем теле, не рядом с ней у кровати, не может хоть как-то ее утешить. Оставаться здесь и дальше невидимым было неловко, он чувствовал себя вуайеристом. Уилл подумал, что лучше уйти, оставить живых скорбеть, а мертвого — покоиться. Похоже, он не принадлежит ни к одному племени, и эта неприкаянность, которая вполне его устраивала, пока он путешествовал по миру, теперь не удовлетворяла, а лишь обостряла чувство одиночества.
Он прошел в коридор мимо Рафаэля, который стоял у двери спальни, не в силах войти. Уилл достиг входной двери, спустился по лестнице и вышел на улицу. Он знал, что Адрианна
