ведешь.
— Это не игра, и боюсь, моя милая, ты не в том положении, чтобы приказывать мне. Если, конечно, не хочешь вылететь из экипажа. Я должен предупредить тебя против такого опрометчивого поступка. До земли далеко, и я могу раздавить тебя.
— Это фаэтон, а не экипаж, — рассеянно произнесла Софи.
Мысли ее путались. Было совершенно очевидно, что Генри не пытался соблазнить ее; значит, оставалось только одно объяснение его поступкам.
Софи крепко сжала красивый зонтик, с тоской вспоминая о своем пистолете, который остался дома под подушкой.
Она совсем пала духом, но вдруг вспомнила слова Айвеса о том, что один из его людей будет постоянно следить за ней.
Софи осторожно оглянулась, но дорога была пустынна. Она удрученно признала, что Дьюхерсту удалось перехитрить всех.
Высоко подняв подбородок, Софи выпрямилась на сиденье рядом с Генри. Что ж, если придется, она сама найдет выход из этой опасной ситуации. Ее вера в Айвеса ничуть не поколеблена. Муж придет за ней, перевернет всю Англию и отыщет ее. Тут Софи охватил страх: ведь на это понадобится время.
Софи подумала над тем, чтобы выпрыгнуть из фаэтона, но Генри изо всех сил хлестал лошадей и земля быстро проносилась где-то внизу. Кроме того, по тону его голоса Софи поняла, что он скорее раздавит ее колесами, чем даст сбежать.
Она решила, что единственный выход — это привлечь внимание кого-нибудь, но город остался позади и вокруг никого не было видно. Однако Софи была уверена, что в любую минуту может показаться экипаж или какая-нибудь телега.
Неожиданно впереди появилась крестьянская повозка, за которой следовал фургон, и Софи оживилась. Но в ту же минуту Генри натянул поводья и, замедлив движение лошадей, ловко повернул на узкую проселочную дорогу.
Когда он направил лошадей к старому амбару, скрытому от дороги деревьями, Софи решилась выпрыгнуть, но Дьюхерст предвидел эту попытку. Взяв поводья в одну руку, он навел на Софи маленький пистолет.
— И не думай! Оставайся на месте. Я не собираюсь отпускать тебя, пока ты не станешь ненужной мне.
— Неужели ты думаешь, что я поверю, будто ты отпустишь меня? — презрительно спросила она.
Оставив вопрос без ответа, Дьюхерст завел лошадей в амбар. Одной рукой он привязал поводья к крюку, а затем вытащил из-под своего сиденья длинную веревку. Несмотря на некоторую неуклюжесть своих движений, он не сводил пистолета с Софи. Продолжая держать жертву на мушке, Генри накинул петлю Софи на голову, потом опустил на плечи и стянул веревку, прижав ее руки к бокам. Теперь, связанная, как дичь, приготовленная для продажи на рынке, она не могла сбежать.
— Тебе это не сойдет с рук, — пригрозила Софи. — Мой муж найдет тебя и убьет.
— Не сомневаюсь, что он попытается сделать это. Вот только одна загвоздка. У меня есть то, что нужно ему больше, чем моя жизнь, — это ты. И пока ты со мной, он не станет ничего предпринимать против меня. Лорд Харрингтон теперь будет плясать под мою дудку.
Прислонившись к колесу фаэтона, Софи с тревогой наблюдала, как он быстро выпряг лошадей и стал запрягать их в стоявшую напротив легкую коляску. Она отчаянно пыталась найти способ отвлечь Генри, задержать его, чтобы как-то выиграть время, то время, за которое Айвес каким-то чудом отыщет ее и освободит. Сейчас они были недалеко от Лондона, но как только отправятся в коляске туда, куда задумал Генри, слабая надежда на то, что муж поспеет вовремя, исчезнет.
— Закончив возиться с лошадьми, Дьюхерст посмотрел на пленницу.
— Ну, дорогуша, настало время для следующего этапа нашего путешествия. Мы отправимся, как только я переоденусь.
Он улыбнулся, и Софи удивилась тому, что могла считать его добрым человеком.
— К несчастью, эта часть путешествия покажется тебе не слишком удобной. Боюсь, что единственно возможное место для тебя — под сиденьем. И если твоему мужу удастся отыскать этот амбар, то здесь он потеряет след.
— У меня нет с собой рубиновой булавки, — тихо сказала Софи.
Генри расхохотался.
— Эта проклятая булавка! Я знал, что однажды она причинит мне много неприятностей. Но даже не представлял, что их будет столько и что твой дядя попытается шантажировать меня этой дорогой безделушкой. Я и подумать не мог, что он окажется таким дураком и расскажет о своих планах мерзкой Агнес Уэтерби. Сколько трудностей они мне создали!
Софи не видела никакой причины, чтобы отступать, и прямо спросила:
— Значит, ты убил его, да? И Агнес Уэтерби?
Генри утвердительно кивнул и передернул плечами.
— Это были весьма неприятные моменты, могу тебе признаться, особенно с Агнес Уэтерби. Сейчас, по прошествии времени, я думаю, что следовало позволить Эдварду пошантажировать меня немного, пока я не заполучил бы свою булавку. Видишь ли, я разработал замечательный план: в его смерти должны были обвинить тебя. Но твой проклятый лорд Харринггон все испортил.
Софи поджала губы.
— А кража? Это тоже твоих рук дело?
Генри скрылся в овине, но Софи слышала его голос:
— О да! Пока Гримшоу не рассказал мне прошлой ночью, я не был уверен, что булавка находится у тебя. Столько лет я думал: неужели она и вправду потерялась? Но я всегда подозревал, что если кто и найдет ее, то это будешь только ты. Боюсь, я совершил ошибку, надеясь, что булавка не всплывет. Это был мой промах. Ну и конечно, Эдвард… Эдвард болтал всякую чушь, признался, что булавки у него нет, но он может взять ее в любой момент. Твой дядя также сглупил, упомянув о том, что у него был весьма любопытный разговор с тобой. С моей стороны не потребовалось большой смекалки, чтобы связать его разговор с тобой и булавку.
Подойдя к коляске с задней стороны. Генри испугал Софи тем, как изменилась его внешность. Франтоватый щеголь исчез, и вместо него появился флегматичный, скромно одетый деревенский джентльмен неопределенного возраста. Его образ дополняли очки в золотой оправе и аккуратная бородка. Софи вряд ли узнала бы его, если бы они столкнулись на улице.
— Вижу, что у меня здорово получилось, — удовлетворенно произнес он, заметив ее изумление. — За эти годы я превосходно научился менять свой облик.
— Но зачем? Зачем ты все это делаешь? — не удержалась от вопроса Софи.
Дьюхерст оценивающе посмотрел на нее.
— Меня удивляет, как много тебе известно. Ладно, теперь это не важно. Пока ты послужишь моим целям, а если будешь хорошо вести себя, то я, возможно, удовлетворю твое любопытство.
Сняв с Софи шляпку и отобрав зонтик, Генри завернул ее в мешковину и уложил под сиденье коляски. Софи не могла шевельнуться, веревки безжалостно впивались в руки и ноги, ей было темно, пыльно и душно.
Лежа на полу этой коляски, Софи чувствовала каждую выбоину на дороге и молила Бога, чтобы эта дорога поскорее кончилась. Но куда мерзавец вез ее? И что он задумал?
Айвес хорошо представлял, что задумал Лис, но это нисколько не уменьшало того ледяного ужаса, который сковал его сердце. Было очевидно, что Лис сбежал и направлялся во Францию, и Софи — его билет на свободу. Дьюхерст не убьет ее, пока не доберется до французского берега. Айвес понимал это и старался не думать о том, что случится, когда Лис окажется во Франции: у него больше не будет нужды оставлять Софи в живых.
Отправив Форреста проверить дом Дьюхерста, Айвес старался прогнать страшные мысли и торопился к своему дому, отчаянно надеясь, что удастся перехватить Софи. Но увы! Эмерсон доложил ему, что Дьюхерст заехал за леди Харрингтон почти час назад, и добавил, что хозяину оставлена записка.
Айвес схватил записку и, перескакивая через две ступени, побежал в кабинет.
— Немедленно оседлайте моего черного жеребца и пошлите ко мне Огдена, Эшби и Сандерсона!
— Милорд, Эшби ушел по вашему поручению.
В какое-то мгновение у Айвеса промелькнула небольшая надежда. Слава Богу, что он приставил одного из своих людей следить за Софи. Эшби может появиться в любую секунду и сообщить, в каком направлении уехал Лис.
Содержание записки не сказало ему ничего нового, Подозрения только подтвердились: Дьюхерст похитил Софи и будет держать ее заложницей, пока не доберется до Франции. Если Айвес проявит благоразумие, то Лис дает слово, что Софи невредимой вернется в Англию. В противном случае она умрет.
Стиснув зубы, лорд Харрингтон смял записку и швырнул ее на пол. Презренный мелкий негодяй! Сбросив свою обычную одежду, Айвес быстро надел бриджи и сапоги. В этот момент появились Огден и Сандерсон.
— Медлить нельзя, — сказал он, когда затихли изумленные возгласы. — Я собираюсь нанести визит Гримшоу. Только он может знать, из какого порта Дьюхерст собирается отплыть во Францию.
В коридоре послышались торопливые шаги, и Айвес распахнул дверь. Эшби, бледный и запыхавшийся, с трудом переводя дыхание, доложил:
— Это Генри Дьюхерст! Он должен был отвезти хозяйку на прогулку в Гайд-парк, но направился прямо по дороге на Дувр. Я бежал за ними, пока мог, но за городом это оказалось уже невозможно. Простите, милорд. Я потерял их.
Айвес успокаивающе похлопал его по плечу и, повернувшись к остальным, приказал:
— Седлайте коней — и в Дувр. Я догоню вас.
Он был уже на полпути к особняку Гримшоу, когда встретил Форреста, возвращавшегося от дома Дьюхерста. Развернув своего коня и присоединившись к другу, Форрест отрицательно покачал головой в ответ на вопрос во взгляде Айвеса.
Едва они привязали лошадей перед роскошным особняком Гримшоу, как Айвеса осенило.
— А Дьюхерст
