живет по соседству, да? Это объясняет странное чувство Огдена. Пока мы тратили время, наблюдая за Гримшоу, его кузен, без сомнения, наблюдал за нами! Должно быть, это здорово развлекало Лиса.
К счастью, Гримшоу оказался дома, хотя было видно, что он не слишком обрадовался их появлению. Но похоже, и не удивился.
Проводив их в библиотеку, Уильям усмехнулся:
— Какое счастье, джентльмены. Чем могу служить?
— Ты можешь сказать, куда Дьюхерст увез мою жену? — резко спросил Айвес.
— Надо же! Так она сбежала с Генри? Жаль! Я всегда надеялся, что Софи убежит со мной.
Айвес вихрем пролетел по комнате, и его пальцы сомкнулись на горле Гримшоу.
— Никаких уловок. Говори, куда направился Дьюхерст!
Уильям попытался высвободиться, но тщетно. Айвес еще сильнее сжал его горло.
— Отвечай — и я сохраню тебе жизнь. Иначе…
Гримшоу отчаянно пытался сделать вдох. Видя перед собой перекошенное от ярости лицо, он наконец выдавил:
— Фолкстоун. Там у него яхта «Лисица».
— Только яхта? Никакого дома?
— Я знаю только про яхту, клянусь, — прохрипел Гримшоу.
— А тебе известно, чем твой дорогой кузен занимался все эти годы?
Гримшоу колебался, и Айвес усилил свою железную хватку.
— Сжальтесь, милорд! Вы убьете меня!
— Я сделаю это, если ты не расскажешь все, что мне нужно.
— Я ничего не знаю, — начал было Уильям, но Айвес снова сжал его горло, — по крайней мере не уверен. Но я подозреваю, что кузен на службе у Франции.
— Ты помогал ему?
— Упаси Бог, нет! Я не предатель! — Гримшоу явно был потрясен таким предположением; похоже, у негодяя были свои понятия о чести.
Айвес мрачно улыбнулся.
— Не предатель? Но ты же подозревал Генри и ничего не сообщил властям!
С высокомерием, не слишком уместным в его положении, Гримшоу объяснил:
— Я не стану выдавать члена своей семьи.
— Ты уверен, что ничего не знаешь о каком-нибудь его укрытии в Фолкстоуне?
— Клянусь своей жизнью! Мне известно только про яхту.
Может, у него и есть убежище в деревне, но я ничего не знаю.
Айвес пристально посмотрел на него и, решив, что Гримшоу говорит правду, презрительно отшвырнул его в сторону.
— Думаю, будет благоразумнее, — с ледяной вежливостью произнес он, — если вы уедете из города. И должен предупредить, что в будущем вам лучше не попадаться на моем пути, иначе, боюсь, мне придется убить вас. Надеюсь, мы поняли друг друга?
Жадно глотая воздух и держась за горло, Гримшоу покорно кивнул.
— Это была весьма познавательная беседа. Не смею больше задерживать вас, — бросил на прощание лорд Харрингтон.
Через несколько минут друзья догнали Огдена и остальных.
— Фолкстоун! — крикнул им Айвес, проскакав мимо. — И не жалейте лошадей, мы отстаем примерно на час!
Не было надежды перехватить Дьюхерста, если скакать по дороге, и тогда Айвес, словно вожак волчьей стаи, повел своих людей напрямик к маленькой рыбацкой деревушке Фолкстоун, что к югу от Дувра. Они мчались точно сумасшедшие, перескакивая через изгороди, рвы и заборы. Загнанные лошади взбирались по каменистым склонам, а затем во весь опор неслись вниз.
Ночь уже опустилась на землю, когда всадники остановили своих взмыленных и обессиленных коней возле спящей деревушки у пролива Ла-Манш. Спрятав утомленных лошадей в заброшенном сарае, они, словно призраки, стали пробираться к извилистому берегу.
Айвес быстро отыскал «Лисицу» среди стоявших в заливе на якоре рыбацких шхун. Высокие изящные белые борта выдавали аристократическое происхождение ее хозяина.
Некоторое время все молча наблюдали из укрытия, пока не стало ясно, что они прибыли в Фолкстоун вовремя. На борту «Лисицы» никого не было видно, но ситуация могла измениться в любую минуту. Скоро должен появиться Дьюхерст. Только бы Софи была с ним!
— Ты спятил? — прошипел Форрест, услышав о плане Айвеса пробраться на яхту. — Нас гораздо больше. Мы можем схватить его здесь, прежде чем он доберется до проклятой яхты.
— Лис наверняка будет держать мою жену на мушке, и если мы нападем на него, то не колеблясь застрелит ее. Одно наше неверное движение — и Дьюхерст убьет Софи.
— Мы могли бы захватить его врасплох на берегу и не дать ему выстрелить.
— Нет, — возразил Айвес, — я не хочу рисковать ее жизнью.
— Неужели у вас больше будет шансов, если вы окажетесь один на один и в море? Вы что, рехнулись? — выпалил Уильямс, но тут же покраснел и прошептал:
— Простите, милорд.
В тусклом свете, падающем из окон расположенной недалеко таверны, было видно, как Айвес улыбнулся ему.
— Да нет, ты прав, спрашивая о моем рассудке. Но мы не станем нападать на Лиса, пока с ним Софи. Подлец наверняка приготовился к тому, что мы помешаем ему сесть на яхту. Значит, мы потеряем преимущество неожиданности.
Если его загнать в угол, он ни перед чем не остановится. Я не могу так рисковать. Наш единственный шанс — позволить Лису думать, что ему удалось ускользнуть.
Он выйдет на яхте в пролив, потеряет бдительность, и мое появление будет неожиданным.
— Мне твой план не нравится, — возразил Форрест. — Это слишком опасно. Должен быть какой-то другой выход.
— Его нет, — спокойно и отрешенно ответил Айвес; несмотря на отчаянные возражения друзей, Харрингтона невозможно было переубедить., Все напряженно наблюдали за тем, как Айвес взобрался на борт яхты, махнул им рукой и исчез внизу.
Отступив в тень, Форрест проворчал:
— Если Харрингтон думает, что мы позволим ему в одиночку рисковать и будем бездействовать, то он и вправду потерял свои мозги.
— А что мы можем сделать? — спросил Эшби.
Форрест выругался и в отчаянии оглядел берег. Он прищурился, заметив небольшую шлюпку, пришвартованную недалеко от «Лисицы».
— Мы украдем лодку и последуем за ним.
Глава 22
Генри наконец остановил коляску, и Софи вздохнула с огромным облегчением. Ей казалось, что она находилась в мешке целую вечность.
Софи заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и думать о чем-то отвлеченном. Все тело ныло и болело, ноги занемели в полусогнутом положении.
— Ну, дорогуша, — донесся до нее голос Генри, — твои страдания почти закончились. Сейчас я распрягу лошадей и вызволю тебя из-под скамьи.
Минуты показались часами, но, верный своему слову, Дьюхерст вскоре вытащил ее из укрытия и снял мешковину. Софи зажмурилась, постепенно привыкая к свету небольшого фонаря, стоявшего на старой деревянной скамье.
Она осмотрела небольшой сарай, где едва помешались две лошади и коляска. По углам висела паутина, а кругом лежал толстый слой пыли.
— Это не совсем то, к чему ты привыкла, — вежливо произнес Генри. — Должен сказать тебе, что это довольно уединенное место. Если я вытащу кляп из твоего милого ротика и ты сглупишь и начнешь кричать, то тебя все равно никто не услышит. Но вот я здорово рассержусь. Ну так что, вынимать кляп?
Софи покорно кивнула. Каким блаженством было просто вытянуть ноги и освободиться от кляпа! Несколько секунд она наслаждалась этим ощущением, а затем спросила:
— Где мы?
— В Фолкстоуне. Я держу здесь маленькую яхту и весьма непритязательное маленькое жилище. Но уверен, что там тебе понравится гораздо больше, чем в этом сарае.
Софи раздражало вежливое, даже заигрывающее, обращение Генри. Казалось, это положение забавляло его, будто он не похищал ее и не держал связанной несколько часов.
Мерзавец был дважды убийцей, а возможно, и шпионом, предателем, на чьей совести были смерти многих из тех, кто сражался против Наполеона. Софи содрогнулась, не понимая, как могла быть такой наивной и даже считать его своим другом. Он был чудовищем.
Эти чувства, вероятно, отразились на ее лице, поскольку Генри улыбнулся.
— Да ладно, дорогуша, не такой уж я и плохой! И если ты будешь хорошей девочкой и сделаешь все так, как я скажу, то полетишь прямо в объятия своего тупого муженька.
То, что Софи прочитала в его взгляде, ни капли не обнадеживало. Не обращая внимания на выпад против Айвеса, она откровенно сказала:
— Я тебе не верю.
Генри пожал плечами и наклонился, чтобы помочь ей встать.
— Не важно, веришь ты или нет. Веди себя тихо, и может, тебе удастся выбраться живой из этой переделки.
Связанная, Софи не могла сделать ни шага. Генри грубо забросил ее на плечо и перенес из сарая в дом. В маленькой комнате он посадил Софи в кресло и быстро зажег свечи.
Затем достал карманные часы и, посмотрев на циферблат, мрачно усмехнулся.
— Наше путешествие продлилось несколько дольше, чем я рассчитывал. Но не бойся, мы здесь не задержимся. Теперь послушай меня. Я должен ослабить твои веревки, но только без глупостей. Продолжай быть милой и послушной, и все кончится хорошо. Ты меня поняла?
Софи ничуть не обманывали его вежливые слова и манеры. Было ясно, что если она попытается сбежать, то Генри без колебаний убьет ее. И это даже доставит ему удовольствие.
Софи сидела выпрямившись, пока он занимался веревками, и удивлялась, зачем ему было утруждаться, снова предупреждая ее. Дьюхерст не оставил ей никакой возможности сбежать, поскольку туго перевязал колени Софи, так что она могла передвигаться только небольшими шажками. Ее руки, лежавшие на коленях, тоже были стянуты веревками.
— На тебе будет накидка, когда мы отправимся к яхте, но не забывай, что мой пистолет нацелен на тебя, —
