переплелись под простыней. Страсть бурей прошумела над ними, и теперь они лежали спокойные, шепча друг другу старые как мир ласковые слова.
— Что, — как бы невзначай сказал Адам, — если после весеннего сева мы махнем в Техас и повторим наш маршрут? — И, бросив взгляд на ее смущенное лицо, ласково добавил: — У меня сохранились кое-какие приятные воспоминания об этой поездке, и я не прочь снова пережить их. — Он коснулся губами ее губ. — В особенности меня тянет туда, где я впервые испытал настоящую большую любовь…
Саванна хорошо помнила, что произошло у лесного озера, прозрачного, как слеза. Там она отдалась Адаму. Отличная идея снова побывать в тех местах, но не этой весной. Губы Саванны тронула легкая улыбка, когда она взглянула на мужа.
— Только не в этом году, дорогой, — весело возразила Саванна. — Скоро я стану такой неуклюжей, что не смогу целые дни проводить в седле.
— Неуклюжей? — удивился Адам. — Но почему?
Она ласково провела рукой по его прекрасному лицу и сказала:
— Потому что я беременна!
Адам замер. Его синие глаза засияли.
— Ты уверена? — с трепетом спросил он, не веря своему счастью. — У нас будет ребенок?
Саванна кивнула и, звонко рассмеявшись, произнесла:
— Думаю, наш малыш сможет гордиться тем, что был зачат на папочкином столе, хотя честь эта весьма сомнительная.
— О любовь моя! — воскликнул Адам, осыпая ее поцелуями. — Я люблю тебя больше жизни.
Такую великолепную новость нельзя держать в тайне, и на следующее утро, за завтраком, Адам с гордостью объявил всем домочадцам, что в семье ожидается прибавление, у них с Саванной будет ребенок.
Новость была воспринята с ликованием, и ее обсуждали до самого обеда.
День выдался погожий, и ближе к вечеру обе супружеские четы отправились на прогулку.
— Как странно, — задумчиво произнесла Саванна. — Золотой браслет Нолана, ставший источником стольких несчастий, свел нас всех вместе.
Все согласились с Саванной, а Адам, придерживающий жену за талию, привлек ее к себе и поцеловал.
— Мне нисколько не жаль этих бандитов, — сказал он, — собаке собачья смерть, но ведь это благодаря им я узнал Саванну.
— Ты искала браслет? — слегка нахмурившись, спросил Джейсон Саванну. — Ведь Давалос сказал, что он у тебя!
— Думаю, — усмехнувшись, ответила Саванна, — это был бред умирающего. Мы тут, в Кампо-де-Верде, все перевернули вверх дном, еще когда понятия не имели о браслете. Но будь он спрятан в доме, непременно попался бы нам на глаза. Здесь все перестраивали, ремонтировали, и мы с мамой и Боуденом обшарили каждый уголок. А потом еще Адам все тщательно осмотрел. — Она с улыбкой посмотрела на мужа.
— Поверь мне, Джейсон, я все обшарил, ни одной щели не пропустил. Либо Давалос свихнулся, либо Джереми что-то напутал.
Джейсон не переставал хмуриться.
— Нет, Давалос не свихнулся. Браслет Нолана был у него! Именно поэтому он и узнал о существовании золота ацтеков.
Теперь нахмурилась Саванна:
— Но если у отца и вправду был браслет, куда он мог его спрятать? И почему сказал, что он у меня?
— Потому что, — произнес Джейсон, словно размышляя вслух, — Кампо-де-Верде принадлежит тебе. Ты единственная наследница Давалоса, а все, что тебе от него досталось, — пришедшая в запустение плантация… — Изумрудные глаза Джейсона сверкали, когда он смотрел на всех троих, а те, в свою очередь, недоверчиво поглядывали на него. — Да поймите же вы, — продолжал Джейсон, — оставляя Саванне в наследство эту никудышную плантацию, он спрятал здесь браслет, надеясь, что она его найдет.
— Но он ничего мне не сказал об этом. Даже не намекнул. Откуда же мне было знать? — воскликнула Саванна. — Во всяком случае, в доме его пет. А раз так, нам его не найти!
Туг Джейсон прищурился, и лицо его стало напряженным.
— Возможно, я ошибаюсь, но попытка не пытка…
— Что ты имеешь в виду, черт возьми? — спросил Адам, видя, как возбужден Джейсон.
— Понимаешь ли, — медленно произнес тот, — еще мальчишками мы с Давалосом бродили по этим окрестностям. Он знал каждое дерево, каждый куст, каждую заводь. У нас были тайники, где мы хранили свои сокровища. Возможно, в одном из них Давалос и спрятал браслет.
Оставив всех в полном замешательстве, Джейсон куда-то помчался, остальные — за ним. Немного пробежав, он остановился у могучего раскидистого дуба, сплошь покрытого испанским мхом. Дуб как дуб. Такой же, как остальные двенадцать дубов по соседству. Но, подойдя поближе, можно было рассмотреть в стволе, в нескольких метрах от земли, дупло неправильной формы в том месте, где давным- давно отвалился сук.
Джейсон подобрал с земли палку и очень осторожно пошарил ею в дупле. Но ничего не нашел и уже готов был отказаться от своей затеи, как вдруг, засунув палку поглубже, услышал металлический звук.
Трое затаив дыхание следили за каждым его движением. Прошло еще несколько минут, и Джейсон с благоговейным трепетом вытащил из дупла металлическую коробочку и вручил ее Саванне, сказав при этом:
— Там может оказаться какая-нибудь безделушка.
— Знаю, — с улыбкой ответила Саванна, — но все равно чертовски интересно! Правда?
Коробочка не была пустой, это чувствовалось по ее весу. Она заржавела. Саванна никак не могла открыть ее и, пока пыталась, ощущала на своих плечах тепло рук Адама. Это был волнующий момент для обоих, и не только потому, что браслет стоил целого состояния.
Этот драгоценный браслет стал как бы символом любви. Наконец крышка поднялась, и у Саванны захватило дух, когда она увидела завернутый в промасленную кожу один-единственный предмет. Она вытащила его, уронив коробку на землю, и все сразу поняли, что это не что иное, как браслет Нолана. Когда его развернули, воцарилось молчание. Все затаив дыхание с восхищением смотрели, как лучи закатного солнца весело заиграли на золотом с изумрудами браслете, точь-в-точь таком, какой носил Джейсон.
Первой нарушила молчание Кэтрин.
— Я так привыкла видеть на руке мужа браслет, что перестала замечать, насколько он прекрасен, — с восторг том сказала она и повернулась к Джейсону: — Само его существование принесло нам страшные несчастья.
Оба в этот момент подумали о ребенке, которого потеряла Кэтрин. Джейсон привлек ее к себе, обнял, и, коснувшись губами ее волос, прошептал:
— Не горюй. Все позади. — Он бросил взгляд на Адама и Саванну: — Пожалуй, вам сейчас надо побыть наедине друг с другом.
Когда они ушли, Адам все еще держал Саванну за плечи и молча смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду. Тогда Саванна повернулась к Адаму лицом и, исполненная любви, протянула ему браслет.
Он покачал головой и едва слышно произнес:
— Этот браслет принадлежит по праву нашему первенцу. — Адам обнял ее, крепко прижал к себе и покрыл страстными поцелуями. Затем посмотрел в ее смущенное лицо и прошептал: — Зачем мне золото и изумруды, когда у меня есть ты?
Вся во власти эмоций, Саванна не могла произнести ни слова, только улыбалась, с любовью глядя на Адама. Он снова стал ее целовать, и прошло много времени, прежде чем они вспомнили, где находятся. Адам взъерошил ей волосы и воскликнул:
— Ты, кажется, готова заняться любовью прямо здесь, на виду у всех, средь бела дня! Но представь, какой разразится скандал! Нет уж, пожалуй, лучше догнать их.
Саванна нехотя высвободилась из его объятий и, взглянув на браслет, который сжимала в руке, тихо произнесла:
— Странно, не правда ли? Какая-то безделушка принесла столько горя!
Слегка проведя пальцами по краю браслета, Адам сказал:
— Не сам браслет, а жажда обладать им. Страшно подумать, сколько пролито из-за него крови.
Глядя на темные изумруды, сверкавшие на ярком золоте, оба думали о жестокости и преступлениях, совершенных ради обладания этим браслетом. И в то же время этот великолепный браслет помог им обрести друг друга.
Глаза Саванны наполнились слезами радости при мысли о том, что она носит под сердцем ребенка Адама. Никогда она никого так не любила, как мужа, и никогда не полюбит. Так браслет, ставший причиной неисчислимых бед и несчастий, принес им самый драгоценный дар — любовь.
Саванна посмотрела на такое дорогое ей лицо Адама, мужественное и прекрасное, и любовь, которую излучал ее взгляд, отразилась в его глазах. Любовь, еще более долговечная и бесценная, чем все золото и изумруды мира…
