– Помню, помню, – отмахнулся тот. – Пока рука не заживет, останусь в Манбидже.
– Слава Аллаху!
Керим ушел с неподобающей торопливостью. Вельможи не любят, когда над ними смеются. Рошан же остался: коли живешь где-то, стоит побольше узнать об этом месте.
Девушка, запросто обнимающая гепарда, его заинтересовала. Да и следы слез на щеках… Проклят будет тот, кто оставит женщину в беде, даже не попытавшись помочь!
– Скажи, Марьям, – спросил он, – не тебя ли я видел два года назад в пустыне возле Харрана? За тобой еще ходил выводок дроф?
Девушка встрепенулась:
– А ты – тот самый гебр? Защитник Городов?
– Тс-с! – Рошан огляделся. – Об этом лучше помалкивать. Целее буду.
– Ой, прости, Рошан! – Она зажала себе рот ладонью. – Я глупая, да?..
– Ничего. Я тоже дурак дураком, а до своих лет дожил.
Гепард завозился, зевнул. Мол, секреты у вас, не буду подслушивать. Он нетерпеливо высвободился из объятий Марьям и пошел исследовать содержимое миски. Девушка не стала его удерживать.
– Рассказывай. Как ты попала сюда?
– Это долгая история.
…В начале года Хасан ездил в Харран. Эмир Балак призвал его – поболтать о том о сём. О халве, шербете, красоте черкешенок-невольниц. Так все полагают. О чем же на самом деле разговаривали властители городов, Хасан предпочитал не распространяться. Но после беседы этой он стал задумчив и молчалив, переносицу пересекла тревожная складка.
Балак Гора собирался в новый поход против франков. Для Манбиджа участие в нем стало бы безумием: земли графа Жослена располагались слишком близко к его стенам. Случись что, возмездие пришло бы в считаные дни, а противиться всей мощи крестоносного войска у Хасана сил недоставало.
Это понимали все. Харранские чайханы гудели от споров-пересудов. Нищие, феллахи, купцы, ростовщики – всяк был рад порассуждать о том, как легко бы он разогнал франков на месте Хасана. Доморощенные «эмиры» с легкостью распоряжались поисками и манбиджской казной. Их слова звучали весомо – но лишь потому, что они, как всегда, не знали истинного положения дел.
Хасан колебался, не зная, на что решиться. Присоединиться к эмиру? Отказаться? Вступила мышь в союз со львом… Ребенку ясно, что Балак заберет город себе, а Хасану даст коленом под зад.
А ну как не заберет? Ну как защитит от опасного графа Жослена?
Пробыл Хасан в землях эмира Горы несколько недель. Дни эти стали тяжким испытанием. Видит Аллах, тяжко быть слабым перед лицом сильного! Одна радость: когда Хасан вернулся, в свите его появилась востроглазая застенчивая девушка.
Аллах ведает, что произошло меж ними… Говорили, что правитель встретил Марьям ночью в пустыне. Красота и кротость девушки покорили сердце Хасана. Увез он ее в Манбидж с твердым намерением сделать четвертой женой.
И вот – не вышло. Жены Хасана забыли старые распри, чтобы объединиться против Марьям. Повелитель, преуспевший в интригах и дипломатии, оказался бессилен против женского злословия. Известно, что Пророк (благословение и привет ему!) четыре качества невесты объявил притягательными для правоверного – богатство, происхождение, красоту и ревностность в исламе. Но к чему последние два, судачили злоязычные, если девушка первыми не обладает?
Марьям мрачно посмотрела на Фарроха:
– Обратно я не вернусь. Тетка меня со свету сживет… – Она всхлипнула и уткнулась носом в плечо гебра: – Ну что мне теперь делать, Рошан? Что?!
Рошан вытер ее слезы:
– Ну-ну! Манбидж не пустыня – дождя без тебя хватит. А что сам Хасан говорит?
– Он это… За младшего… Выдать хочет…
– За младшего брата? – Девчонка подняла зареванное лицо:
– Не надо мне Ису! Я… Я лучше за франка замуж пойду!
Она вывернулась из-под руки и вскочила на ноги:
– Идем! Идем покажу!
Рошан Фаррох, кряхтя, поднялся на ноги. Огонь-девчонка!
– Эй, постой, Марьям! Не спеши!
– Прости, Рошан.
Шли они недолго. В лабиринте переходов кто угодно мог запутаться, но Марьям знала эти места как свои пять пальцев. В конце коридора темнела маленькая неприметная дверь. Марьям обернулась, прижала палец к губам:
– Стань тихо. Вдруг он… там?
