– Ну что ж… Посмотрим, какого ферзя вы припрятали в рукаве. Эй, Мишель! Будь наготове. Да принеси инструменты. Парень любит скалить зубы – пусть их будет видно получше.
– Шкурку снять? Я имею в виду, с лица?
– Аллах внушит нам дельную мысль. Пока же подождем.
Он выбросил голубя в окно. Шумно молотя крыльями, птица унеслась в небо. Свободная. Счастливая.
Как Мелисанда завидовала ей!
«Прощай, загадочный человек Рошан, – подумала она. – Что бы ты ни задумал, вряд ли это получится. Ведь ассасины наготове. Они ждут подвоха и убьют тебя, едва ты появишься».
Габриэль обернулся к Мелисанде:
– Узнайте, сударыня, о чем мы разговаривали с вашим отцом. Вам будет интересно. Речь шла о некоторых вполне разумных вещах.
– Резать и убивать?
– И об этом тоже. Балак держит вашего отца в тюрьме, – из осторожности Габриэль не стал посвящать принцессу в реальное положение дел, – а мы могли бы это исправить. Когда Балака не станет, его преемник отпустит короля на свободу. Кроме того, нам нужен город, в котором мы могли бы чувствовать себя в безопасности. Видит Аллах, лучше Тира города не придумаешь. Мы помогли бы его отбить. Последнее условие совсем легкое. Если во франкские земли забредет смутьян и задира Защитник Городов, вы должны его выдать нам.
Мелисанда внутренне застонала. Убить Балака, помочь отвоевать Тир… И всё это в обмен на разрешение платить подати христианам, безопасность, гарантии союзничества и голову какого-то бунтаря! Святая Мария, помоги мне! Ведь Гильом такой договор заключил бы с удовольствием. Просто бы лучился от счастья.
– Еще не поздно всё переиграть, Габриэль, – от волнения голос принцессы стал хриплым. – Вам стоит лишь проявить великодушие, и всё сложится самым наилучшим образом.
– Да? – иронично поинтересовался ассасин. – И как это?
– Очень просто. Вы отпустите меня и Гуго. Я пойду к сиру Гильому с вашими людьми и поклянусь, что видела письмо короля. Скажу, что письмо предназначалось коннетаблю. Он заключит с вами договор.
– Очень славно, очень хорошо! – Габриэль потер руки. – Просто чудесно, клянусь освобождением рабов, которых у меня нет. Только вот не выйдет. Рыцарь Гильом прикажет связать вас и отправит домой с позором. Принцесса Иерусалима, скажет он, запятнала свою честь общением с изгоями. Она якшается с ассасинами. Нет уж. Лучше я пошлю ему гонца с вашим ухом. Но условия будут несколько другими.
– Вы не хотите последовать моему совету? – Мелисанда прекрасно сыграла удивление. – Ну тогда не жалуйтесь. Я прикажу перевешать всё ваше отребье, а вам назначу такую казнь, что демоны в аду расплачутся.
– Ого! Пошли угрозы, – расхохотался Габриэль. – Жаль, госпожа, что я не знал вас раньше. Воистину такая наглость заслуживает особенного вознаграждения. А это значит, что…
Договорить он не успел. В комнату ворвался Ахмед.
– Господин! – закричал он. – Беда!
– Что такое?
– Беда! Беда!
– Да что там? Говори же!
– Прибыл посланец из Аламута. Сам Кийа Бузург Умид!
Кровь отхлынула от лица Габриэля. Но он быстро опомнился:
– Ах вот в чем дело. Славно. А скажи: знаешь ли ты Кийю в лицо?
– Нет, господин.
– Хорошо. А высок ли Кийа? Не опирается ли при ходьбе о палку?
Выяснилось, что да. И росту посланец Аламута необычного и ходит – еле ноги волочит. Беда в том, что настоящий Кийа тоже высок и тоже хром. Габриэлю стало не по себе. Случается, что вещие сны лгут. Бузург Умид не одобрил бы того, что он собирался делать. Если он приехал в Антиохию… о-о!.. Но разве не затем Аллах предопределил события, чтобы дать людям возможность рисковать?
– Вот, значит, для чего голубь предназначался… – промолвил Габриэль. – Что ж. Иди, Ахмед, прими посланца с честью и уважением. Я хочу говорить с ним. Но помни: он опасен! Одно неверное движение – хватайте его и вяжите.
От удивления Ахмед выпучил глаза. Но ослушаться приказа не посмел, спросил только:
– Он нужен повелителю живым или мертвым?
– Живым! Только живым!
– Внимание и повиновение, господин.
