Девчонка не обратила на них ни малейшего внимания. Схватила зверя за ухо и принялась лупить полотенцем:
– Кто съел казаганд хозяина? Кто написал на подстилку? Плохой! Плохой!
Гепард жмурился, отворачивая воровскую морду. Ошейник он потерял, поэтому девчонка тащила его прямо за загривок. Удивительно, но укусить девушку зверь не пытался.
– Слава Аллаху! – послышались крики. – Злокозненный зверь пойман.
– Благословение Марьям!
Раздвигая толпу, вышел Хасан. При виде девушки на виске правителя забилась недобрая жилка.
– Марьям? Опять ты здесь, шайтанова дочь! Разве не сказал я тебе убираться с глаз долой?
– Сказал, повелитель.
– А ты?
– Не гони меня, владыка! Клянусь тем, кто простер небеса и воздвиг землю, я люблю тебя больше жизни!.. Дозволь же находиться рядом с тобой!
Почувствовав, что пальцы на загривке ослабели, гепард вырвался. С жалобным мяуканьем он подбежал к хозяину и спрятался у его ног.
– Клянусь освобождением рабов, Марьям, – отвечал Хасан, – слово мое крепко. Что алиф, что мим. Послезавтра покинешь город. Слышишь?
Девушка бросилась к Хасану, но он оттолкнул ее. Ропот пронесся среди царедворцев. Ишь бесстыдница, – шептались придворные, – господина за полы хватать! Разве не сказано в Коране о женщинах: «Пусть они потупляют свои взоры»?
Егеря увели гепарда. Хасан вернулся в свои покои. В саду никого не осталось, кроме толстячка Керима с его укушенным пальцем.
Весенний воздух овевает лицо – легкий, приятный. Перистая тень деревьев качается на траве. Хорошо! Весна! Кериму-то отчего нехорошо? Что ж он весне не радуется?
Дородный лекарь-христианин промыл рану евнуха. Его помощник, мальчишка-оборванец с плутовскими глазками, достал горшочки с мазями. Запах цветения смешался с камфорой; евнух заохал, зашипел рассерженной гюрзой.
– Помягче дери, кафир, – недовольно пискнул он. – не яблоню прививаешь. Ай, злая тварь! Допускает же Аллах столь великое злобство в малом теле!
– Я, я, Керим! Притворний слюшпа не есть метт. – Евнух заморгал:
– Что он говорит? Совершенно не понимаю.
– Это значит: это вам влетит в круглый дирхемчик.
– О-ох, Юханна!.. – Керим закатил глаза. – Ты же видишь – я истекаю кровью. Лечи меня скорей, шарлатан!
Глазки лекаря злобно блеснули.
– Шарлатан? – сварливо спросил он. – Вас ис Шарлатан? Я есть шестний лекарь Иоханн!
Слишком поздно укушенный евнух сообразил, какую совершил ошибку. Повисла зловещая пауза. Лекарь упер руки в бока. Его помощник задрал подбородок к небу.
– Не есть лечить, – объявил Иоханн. – Совсем.
– То есть как?!
В ответ лекарь выдал яростную тираду, которой евнух не понял. Видя недоумение на лице Керима, оборванец перевел:
– Это означает: у господина лекаря инструменты кончились.
– Инструменты? О Юханна, знай же, что я – казначей в доме Хасана Манбиджского. И нет для меня запретного среди его богатств. Говори, что тебе потребно.
– Потрепно? Я, я! Ти есть платить, грязный пройдоха! Мношко платить!
А помощник добавил:
– Это означает: список прилагается.
И протянул замусоленную бумажку. При взгляде на нее у Керима волосы стали дыбом.
– О Аллах! Что это?.. Пила?.. Долото! Ножи для кровопусканий! Ножи для подрезки сухожилий! Иглы! Яды! Палач ты, что ли, Юханна? Н-нет! У тебя я лечиться не буду. Эй, люди! Люди! Найдите мне врача-мусульманина!
С врачом-мусульманином тоже получилось не слава Аллаху. Кривошеий коротышка в малиновом тюрбане потупил взгляд:
– В рассуждении о сродстве первоэлементов следует обратиться к учению Ал-Кинди. Согласно «Трактату о воздушных и земных явлениях», болезнь твоя происходит от следующего. Огненная природа крови через рану сообщается с водной природой слюны зверя. Вкупе с летучими эманациями, исходящими от солнца, и тяжелыми эманациями, присущими земле, они вместе сообщают телу твоему сухость и жар. Воспаление,
