слегка поменялась?
Она снова села, и Томас занял место рядом с ней. Я сел напротив, чтобы видеть, что творится у него за спиной, и я не тратил энергии на искусственные улыбки. Мне не хотелось, чтобы Лара считала, что мы теперь закадычные друзья, да и не умею я изображать подобные эмоции.
Лара внимательно посмотрела на меня, и лицо ее сделалось задумчивым, хотя улыбка продолжала играть на ее губах.
– О, это обычная мелкая семейная размолвка, – сказала она. – Уверена, отец подуется на меня некоторое время, а потом все забудет.
– А если нет? – спросил Томас.
Ларина улыбка сделалась чуть резче.
– Обязательно забудет. – Она сделала глоток апельсинового сока. – К сожалению, Томас, я не уверена, что он будет столь же снисходителен в отношении тебя.
Томас со свистом втянул воздух.
– Мне очень жаль, – сказала Лара.
Похоже, она говорила это искренне.
– Вы от него отворачиваетесь? – спросил я. – От вашего брата?
Лара подняла руку.
– Мне не хотелось бы делать этого, но отцовская неприязнь к Томасу хорошо известна всем. Если я собираюсь поддерживать иллюзию того, что отец продолжает править кланом, Томас не может оставаться. Разумеется, я не собираюсь устранять тебя, Томас. Но мне придется порвать с тобой. И ты не можешь больше рассчитывать на протекцию клана Рейтов – открытую, во всяком случае. Честно, мне очень жаль.
– Это близняшки, – сказал он. – Это они толкают тебя на это. Это они хотят, чтобы я убрался.
– Мадригал хочет, – согласилась Лара. – Мэдлин в общем-то все равно, но она всегда потакала его истерикам. И говоря откровенно, их поддержка мне нужна больше, чем твоя.
Томас сделал глубокий вдох и кивнул:
– Все еще может измениться.
– Надеюсь, что так, – согласилась Лара. – Но пока я ничего больше не могу сделать. Не подходи ко мне на людях, Томас. Не приезжай. Не считай дом Рейтов своим. Выброси свои кредитные карты и не пытайся снять что-то со своих счетов. Ты ведь наверняка приберег что-нибудь?
– Немного, – сказал он. – Но деньги меня не волнуют.
Лара отставила свой стакан с соком и откинулась на спинку стула.
– Зато волнует Жюстина, – произнесла она.
– Да. Мадригал с удовольствием наложил бы на нее лапы.
– У него это не выйдет, – ответила она. – Обещаю тебе, Томас, что со мной она будет в безопасности. Хоть это я для тебя могу сделать.
Напряжение, сковывавшее плечи Томаса, чуть ослабло.
– Как она?
– Слаба, – сказала Лара. – Очень вялая, рассеянная. Но счастливая, мне кажется. Говорит о тебе иногда.
– Ты… – Лицо его брезгливо скривилось.
– Вообще-то нет, – сказала Лара.
Томас нахмурился.
– Да ты сходи повидайся с ней, – предложила Лара и кивнула в направлении нижней террасы.
Посмотрев вслед за ней в ту сторону, я увидел Жюстину в кресле-каталке – она рисовала что-то в лежавшем на ее коленях блокноте.
Томас пулей вылетел из-за стола, спохватившись, сбавил скорость и по петляющей тропинке начал спускаться к девушке, оставив меня наедине с Ларой.
– Ему здесь и правда не место, поверьте, – сказала она. – И Инари тоже.
– Как она? – поинтересовался я.
– В гипсе, – ответила Лара. – В одной палате с ее бойфрендом. Он ведь тоже не в лучшей форме. Все время болтают, смеются. – Она вздохнула. – Все признаки любви налицо. Я ведь поговорила с ней, как и обещала. Не думаю, чтобы она в конце концов сделалась одной из нас. Она говорила что-то насчет занятия фэн-шуй в Калифорнии.
– Я и не знал, что она владеет боевыми искусствами, – заметил я.
Лара чуть улыбалась, глядя на Томаса. Он стоял на коленях рядом с Жюстиной, смотрел ее рисунки и говорил ей что-то. Она казалась очень слабой, но довольной – вроде тех больных детей, которых привозят в Диснейленд для участия в ток-шоу. Это одновременно
