согревало сердце и причиняло ему боль. Мне не понравилось то, как я себя чувствовал при виде этого.
– Чтобы быть с вами до конца откровенным, Лара, – сказал я. – Я вам не доверяю.
Она кивнула:
– Это хорошо.
– Но у нас на руках кризис с заложниками.
– Какими?
– Семейные тайны. Вы знаете мою насчет Томаса.
Взгляд ее оставался непроницаемым.
– Да. А вы знаете про моего отца.
– Если вы проболтаетесь про Томаса, я проболтаюсь про вашего папочку. В проигрыше будем оба. Поэтому мне кажется, нам лучше договориться о взаимной честности. От вас не требуется любить меня. Или соглашаться со мной. Или помогать мне. Только вести себя честно – и вы получите то же от меня. Если я выйду на тропу войны, я извещу вас о том, что нашему уговору конец. Вы поступаете точно так же. Так будет лучше для нас обоих.
Она медленно кивнула.
– Даете мне ваше слово в этом?
– Обещаю. А вы?
– Да. Даю слово.
Дальше мы обедали в молчании.
Примерно через полчаса Томас встал, наклонился и коснулся губами щеки Жюстины. Потом довольно резко выпрямился и поспешил прочь от нее, не оглянувшись. Когда он подошел к нам, я пригляделся.
Губы его распухли и покрылись волдырями, как от ожога. Он прошел мимо, словно не заметив нас, глядя куда-то в пространство.
– Он у нас всегда был романтиком, – вздохнула Лара. – Она защищена. Нашему дурачку не стоило привязываться так к пище. Я думаю, это все случилось в последнюю их встречу.
– Могло повернуться и иначе.
– Нет повести печальнее на свете, – согласилась Лара.
Мы ушли.
– Ты как? – спросил я у Томаса, когда мы уселись в Жучка.
Он низко опустил голову и не ответил.
– Я узнавал насчет Инари, – сказал я.
Он покосился в мою сторону, но головы не поднял.
– Она в гипсе. И влюблена. Правда, пройдет не одна неделя, прежде чем они с Бобби смогут заняться чем-то этаким. Так что никаких преступлений на любовной почве.
– Она свободна, – сказал Томас.
– Угу.
– Хорошо. – Он помолчал немного. – Никто не должен вырастать, как Рейты. Губить людей, которые тебе дороже всего.
– Ты ее не погубил. И я думаю, Лара ее действительно защитит.
Он угрюмо пожал плечами.
– Ты с субботы хоть немного спал?
– Нет.
– Тебе нужен отдых, а мне нужен человек по уходу за щенком. Я закину тебя в мою берлогу, а сам поеду по делам. Ты напьешься Макова пива и соснешь на диване. Потом, когда отдохнешь, решим, что делать дальше. Идет?
– Идет, – ответил он. – Спасибо.
Я отвез его к себе домой и провел остаток дня, пытаясь собрать деньги с людей, в свое время недоплативших мне по той или иной причине. Не могу сказать, что мне слишком повезло. Еще несколько часов я мотался по банкам в надежде получить кредит – с еще меньшим успехом. Не знаю почему, но банковские сотрудники недоверчиво относятся к чувакам, имеющим просроченные платежи или пишущим в графе «профессия» слово «чародей». И ведь я не писал в графе «цель», что кредит требовался мне «для оплаты услуг наемного убийцы».
Под конец дня рука разболелась так, что даже болеутоляющие не помогали, к тому же я вымотался как собака. Выйдя из последнего банка, я минуту не мог вспомнить, как выглядит моя машина. Потом проехал поворот к дому, и мне пришлось обогнуть весь квартал, но я проехал поворот и второй раз. Мне удалось-таки добраться до дома прежде, чем я брякнулся в обморок, – я из последних сил проплелся мимо мирно дремавших на диване Томаса, Мистера и щена и поленом повалился на свою кровать.
