Мы спустились по переулку до края разрушенной части здания. Шаг — и нет ничего, кроме обломков. Еще шаг — и кирпичная стена здания в полном порядке. Граница между порядком и хаосом была грубой неровной линией, окутанной пылью, снегом и дымом. За исключением части стены футов около пяти от основания.
Там, вместо ломаной линии битого кирпича и искривленной арматуры, был совершенно гладкий полукруглый участок стены.
Я наклонился ближе, морщась. Запах серы стал сильнее, и я понял, что нечто проложило себе путь через кирпичную стену, расплавив ее словно гигантским сверлом. Это было что-то невообразимо горячее, так как оно испарило и кирпич, и бетон и сталь, оставив после себя поверхность гладкую, как стакан. Часть круга размером с баскетбольный мяч отсутствовала, обрушившись вместе со стеной.
Любой естественный источник высокой температуры оставил бы в переулке гарь. Но переулок был полон обычного городского мусора, а также щебня и снега, навалившего за несколько часов.
— Не молчи, — тихо попросила Мёрфи.
— Никакой нормальный огонь этого сделать не мог, — отозвался я.
— Что ты имеешь в виду?
Я покрутил руками, изображая неопределенность.
— Огонь, созданный магией, это все-таки просто огонь, Мёрф. Я хочу сказать, магией можно вызвать очень высокую температуру, но потом она ведет себя, как обычная высокая температура. То есть, в соответствии с законами термодинамики.
— Таким образом, мы говорим о заклинании, — сказала Мёрфи.
— Ну, технически заклинание не…
Она вздохнула.
— Так мы имеем дело с магией или нет?
Как будто запаха адского огня было не достаточно, чтобы понять это.
— Да.
Мёрфи кивнула.
— Ты все время вызываешь огонь, — сказала она. — Я видела, что при этом получается много чего, не похожего на нормальный огонь.
— Да, конечно, — сказал я, проводя рукой по поверхности оплавленных кирпичей. Они были еще теплые. — Но если хочешь управлять огнем, который вызываешь, нужна еще дополнительная энергия, чтобы дать огню нужное направление. Для управления им требуется такое же усилие, как для его вызова, если не больше.
— Ты мог бы сделать что-то подобное? — спросила она, показав на здание.
Когда-то давно она задала бы этот вопрос совсем по-другому, и я озаботился бы тем, не держат ли ее руки в карманах оружие или наручники. Но это было давным-давно. Конечно, тогда я наверняка не дал бы ей прямого ответа, такого, как теперь.
— Очень сомневаюсь, — сказал я спокойно. — Во-первых, у меня нет столько энергии. И у меня нет ничего, что могло бы этим управлять, — я закрыл глаза на мгновение, пытаясь уловить любые следы силы в округе. Но разрушение и, как его следствие, облака пыли и дыма (да еще и снега) спутали все, что можно, и я не нашел ничего, что могло дать мне хотя бы намек на то, как это было сделано.
Впрочем, кое-что я заметил. Поверхность разреза не была перпендикулярна стене здания. Что бы это ни было, оно вошло под углом. Я нахмурился и посмотрел назад под тем же углом, пытаясь выстроить прямую линию до стены здания с другой стороны переулка.
Мёрфи знала меня достаточно, чтобы понять, что я что-то заметил. И я знал ее достаточно, чтобы увидеть внезапный интерес, проложивший складку между её бровей, вынудивший её притихнуть и дать мне спокойно работать.
Я встал и пошел в дальнюю часть переулка. Легкое покрывало из снега и пыли накрыло стену.
— Береги глаза, — буркнул я, смотря искоса не глазами, а Зрением. Потом поднял правую руку, сосредоточился и пробормотал: «Ventas reductas».
Ветер, который я вызвал, был не тем, который я обычно использую. Этот был намного более легким и устойчиво дул из моей протянутой руки. Та работа, которую я делал, обучая Молли, позволила мне переосмыслить мои основные навыки быстрой и грязной магии, которые чародеи используют в отчаянных и тяжелых ситуациях. Я пытался научить этому заклинанию Молли, но она не владеет сырой силой так, как я. При вызове сильного порыва ветра она практически вырубилась. Я сменил метод обучения, чтобы использовалось небольшое количество воздушной магии, и чтобы ей было удобно. Так мы случайно изобрели колдовское олицетворение электрического фена.
Я инициировал сушащее заклинание, чтобы мягко сдуть в сторону пыль и снег со стены. Мне потребовалось приблизительно полторы минуты, а когда все было закончено, я учуял другой запах под зловонием самородной серы и выругался.
— Дважды дерьмо.
Мёрфи вышла с фонарем вперед и направила его на стену.
Символ был нарисован на стене чем-то густым и коричневым, пахнущим кровью. Сначала я подумал, что это был пентакль, но тут же увидел отличия.
— Гарри, — ровно позвала Мёрфи. — Это человеческая?
— Скорее всего, — ответил я. — Кровь смертного — самые сильные чернила, которые можно использовать для символов в высокоэнергетическом колдовстве. Не думаю, чтобы что-то еще могло дать энергию достаточную для того, чтобы взорвать здание.
— Это пентакль, верно? — Спросила Мёрфи. — Как тот, что использовал ты.
Я отрицательно покачал головой.
— Я использовал совсем другой.
— В чем другой? — Уголок ее рта дернулся. — Я имею в виду, кроме крови.
— Пентакль — символ приказа, — ответил я спокойно. — Пять точек — пять сторон. Они олицетворяют собой силы воздуха, земли, воды, огня и духовной сущности. Точки заключены в круг и касаются внешнего кольца. Это обозначает силы волшебства в рамках человеческого контроля. То есть, сила строго ограничена, — я показал на символ. — А теперь посмотри на это. Лучи звезды выступают далеко за пределы кольца.
Она нахмурилась.
— Что это означает?
— Понятия не имею, — ответил я.
— Черт возьми, — сказала она. — Ценный ответ.
— Ха-ха. Слушай, даже если бы я видел этот символ прежде, он может означать разные вещи для разных людей. Понятия о свастике, например, у индусов и нацистов очень отличаются.
— Но ты можешь высказать предположение?
Я пожал плечами.
— Просто из головы? Это несколько походит на комбинацию пентакля и символа анархии. Несдерживаемая магия.
— Анархисты-чародеи? — спросила Мёрфи.
— Это только предположение, — сказал я. Но все мое нутро говорило мне, что это было верное предположение. И мне казалось, что Мёрфи чувствовала то же самое.
— Но для чего этот символ? — спросила Мёрфи. — Что он должен был сделать?
— Отразить энергию, — ответил я. — Думаю, что энергия, которая пронзила здание, была отражена от этого символа. А значит, — на ходу выстраивал я логическую цепочку, — энергия должна была сначала войти где-то в другом месте. — Я медленно поворачивался,
