серебристо-серым светом. Я бы сказал, что это было лунное сияние, но луны не было видно. Вот стены, стойка стерео аппаратуры; вот кровать, книги, сложенные аккуратно с ее стороны и сваленные в кучу с моей. А там спят наши тела!
Всплеск чистого удивления озарил меня, подобно голубому свету в ночной тьме, а потом я испытал порыв радости. Там внизу было мое тело; эта странная вещь на кровати была мной, который глубоко спал с закрытыми глазами! Не совсем мной, конечно: я был тем, кто смотрел вниз.
Все, о чем я думал в эту первую ночь, было как бы подчеркнуто и заканчивалось восклицательным знаком!
Получается! — это так просто. Это свобода! УРРРРА!
Книги говорили правду. Достаточно мне было только подумать о полете, и я поплыл, скользя по воздуху, как санки по льду. Я не мог с уверенностью сказать, что не обладал телом, но в то же время я был и без него. У меня было ощущение тела — неопределенного, расплывчатого, как у призрака. После всех наших безуспешных целенаправленных занятий как это могло оказаться таким простым? И при полном сознании. По сравнению с этим ярким, проницательным, острым, как бритва, восприятием жизни обычное бодрствующее сознание казалось сомнамбулизмом!
Я повернулся в воздухе и взглянул вниз. Тончайшая нить сияющего света тянулась от меня к моему спящему телу. Это та связь, о которой мы читали, та серебряная струна, которая соединяет живую душу с телом.
Они утверждают, что достаточно разорвать эту струну, — и ты распрощаешься с земной жизнью.
В этот момент струящаяся аура забрезжила позади меня, замедлила полет, покружилась над лежащей на кровати Лесли и вошла в ее тело.
Через секунду она зашевелилась и перевернулась под одеялом. Ее рука прикоснулась к моему плечу. Я почувствовал, будто меня куда-то втягивает; я низвергнулся вниз и проснулся от прикосновения.
Мои глаза мгновенно открылись в комнате, в которой было темно, как в полночь. Вокруг царила такая тьма, что не имело значения, открыты или закрыты глаза. Я потянулся к выключателю лампы у изголовья. Сердце громко стучало.
— Вуки! — сказал я. — Милая, ты не спишь?
— М-м-м. Я здесь. Что случилось?
— Ничего не случилось! — спокойно произнес я. — Работает! У нас получилось!
— Что получилось?
— Мы выходили из тел!
— О, Ричи, неужели? Я не помню.
— Не помнишь? Что последнее ты помнишь до того, как я тебя разбудил?
Она отвела золотистые волосы от своих глаз и сонно улыбнулась.
— Я летала. Чудный сон. Летала над полями.
— Значит, это верно! Мы помним наши ночные выходы из тела как полеты во сне!
— Откуда ты знаешь, что я выходила из тела?
— Я видел тебя!
Это ее окончательно пробудило. Я рассказал ей все, что произошло, все, что я видел.
— Но слово «видел» не может описать восприятие вне тела, вук. Это не более видение, чем знание. Знание всех деталей, которые более отчетливы, чем видимое глазами. — Я выключил свет. — В комнате так же темно, как и сейчас, но я могу видеть все. Стерео, полки, кровать, тебя и себя: — В темноте разговор о видении был очень впечатляющим.
Она включила свой свет, села на кровати и нахмурилась.
— Я ничего не помню!
— Ты подлетела ко мне как радужный НЛО, зависла в воздухе и как бы влилась в свое тело. Затем ты зашевелилась и коснулась меня. Раз! И я сразу же проснулся. Если бы ты не разбудила меня в этот момент, я бы ничего не запомнил.
Прошел еще месяц, прежде чем это случилось вновь, и на этот раз все было почти наоборот. Она ждала до утра, чтобы рассказать мне.
— Со мной случилось то же, что и с тобой, вук! Я чувствовала себя, как облачко в небе, легкой, как воздух. И счастливой! Я обернулась, посмотрела вниз на кровать, а там спали мы с тобой и Амбер, наша дорогая маленькая кошечка Амбер, свернувшаяся калачиком у меня на плече, как она обычно спит! Я сказала: «Амбер!», и она подняла глазки и посмотрела на меня как ни в чем не бывало. Затем она встала и пошла мне навстречу, и на этом все кончилось — я проснулась в постели.
— Ты чувствовала необходимость оставаться в комнате?
— Нет, что ты! Я могла отправиться куда угодно в этой вселенной, куда только мне захотелось бы, и могла увидеть любого другого человека. Это было так, будто у меня волшебное тело:
Электрокамин тихо потрескивал в комнате.
— Мы сможем сделать это! — воскликнула она, взволнованная как я в тот раз. — Мы уже умеем!
— Через месяц, — сказал я, — мы наверное сможем еще раз выйти из тела!
Но это случилось в следующую ночь.
На этот раз я проснулся над кроватью, сидя в воздухе, и мое внимание сразу же было привлечено к парящему светящемуся облачку, которое очаровательно сияло серебряно- золотистым цветом лишь в двух футах от меня. Это была совершенная жилая любовь.
О, моя любовь! — подумал я. Лесли, которую я видел раньше глазами, — это меньше чем самая крохотная частичка той сущности, которой она в действительности является! Она — тело в теле, жизнь внутри жизни; развертывающаяся, распускающаяся, расстилающаяся: узнаю ли ее когда нибудь всю?
Слова были не нужны — я знал все то, что она хотела мне сказать.
— Ты спал, а я была здесь и выманила тебя сюда, Ричи. Я говорила:
«Пожалуйста, выйди, выйди» — и ты вышел.
— Здравствуй, милая! Здравствуй!
Я потянулся к ней, и когда наши светящиеся очертания соприкоснулись, возникло ощущение, которое у нас было, когда мы держали друг друга за руку, только намного более интимное, нежное и радостное.
— Выше, — мысленно сказал я ей, — давай не спеша попытаемся подняться вверх.
Как два воздушных шара, заполненных теплым воздухом, мы поднялись вместе сквозь потолок, будто это был прохладный воздух.
Крыша дома уходила вниз под нами, а с нею грубая деревянная кровельная дранка, покрытая опавшими сосновыми иголками, кирпичные дымоходы, телевизионная антенна, указывающая в сторону цивилизации.
Внизу на клумбах и на газонах спали цветы.
Когда мы поднялись выше деревьев и поплыли осторожно дальше над водой, над нами засияло звездное небо, подернутое редкими полупрозрачными перистыми облаками. Поле зрения не небезгранично, южный ветер дул со скоростью около двух узлов. Ощущения температуры не было.
Если это и есть жизнь, думал я, то она бесконечно прекраснее, чем все то, что я себе когда-либо: — Да, — услышал я мысли Лесли, — да.
