стоящим в дверях сарая. Тогда на секунду ей показалось, что перед ней привидение.
Конечно, здравый смысл возобладал: это не мог быть Патрик Пойндекстер, который три недели назад погиб, катаясь на водных лыжах Гаити. Тогда, в полумраке, да еще сквозь защитную маску, она не сразу разглядела лицо незваного гостя. Потом она уже сама догадалась, кто это, еще до того как он представился, и поразилась сходству братьев.
Правда, теперь Джо уже подметила различия во внешности братьев Пойндекстеров. Старший, Дэвид, был немного выше ростом и стройнее, хотя плечи имел такие же широкие, как у Патрика. Волосы у обоих были темные, но у Дэвида пострижены по-другому. Да и черты его лица говорили о силе характера и воле, которыми Патрик не отличался. Впрочем, оба были достаточно красивы.
Черт побери, почему я краснею? – недоумевала Джо. Чего боюсь? Неужели того, что вид старой кровати вызовет у него такое вожделение, что он овладеет мною тут же? Скорее всего он заметил влажное пятно на потолке, а это значило, что крыша протекает. А щели в окне заткнуты газетами… Ведь Дэвид Пойндекстер прежде всего хозяин этой хибары. Вдруг он действительно решит снести дом?
Дэвид подошел к окну и потрогал раму, потом поскреб ее ногтем.
– Подгнивает, – заметил он. – Похоже, скоро просто вывалится.
Джо пожала плечами, показывая всем своим видом, что это ее не волнует. Она готова была защищать старенький коттедж, который уже считала своим домом.
– Так все здесь и было, когда я въехала. Я привыкла.
Дэвид покачал головой:
– Этот дом непригоден для жилья. Тут даже собаку не поселишь.
Джо осмелилась подойти к нему ближе, сверля его гневным взглядом.
– Я же не жалуюсь на состояние дома, – возразила она. – Я аккуратно плачу вам каждые две недели. Почему бы вам просто не уйти отсюда и не оставить меня в покое?
Джо направилась в комнату, стараясь проскользнуть мимо стоявшего в дверях Дэвида и не коснуться его. Он последовал за ней. В комнате она обошла стол и встала с другой стороны, чувствуя себя уверенней подальше от Пойндекстера.
– Все. Экскурсия по историческим местам окончена, – объявила она. – Посетите наш магазинчик сувениров на выходе.
Дэвид оценил шутку – он улыбнулся, только вот улыбка вышла больше похожей на усмешку. Однако, как оказалось, не понял намека – взял и уселся за стол.
– Видите ли, мисс Мартин, – вздохнул он, – мне не хотелось бы выселять вас. Но здесь совсем не безопасно находиться. Я не могу рисковать.
– Да всего-то надо заменить несколько черепиц, – не слишком решительно попыталась настоять на своем Джо.
Она не понимала, зачем еще спорит с ним, ведь он уже принял решение и переубедить его вряд ли было возможно.
– Несколько черепиц? А оконные рамы? – Дэвид махнул рукой в сторону спальни. – А электрическая проводка? Не сомневаюсь, что зимой водопроводные трубы замерзают.
– Нет, не замерзают, если я все время топлю камин.
Он саркастически усмехнулся:
– А чем это вы его топите?
– Хворостом, деревяшками… Всего этого здесь полным-полно. Я собираю, складываю в сарай для просушки. Иногда, когда есть деньги, покупаю уголь в деревне. Билли, жестянщик, продает его.
Джо понимала, что несет ерунду, нервничает, но во всем был виноват Дэвид, который сидел и смотрел на нее бесстрастным взглядом. Глаза у него оказались темнее, чем у брата, но в них застыло все то же выражение наглой самоуверенности.
– А вы никогда не испытывали чувства одиночества, поселившись в этой глуши? – спросил он неожиданно проникновенным тоном.
Она уставилась на его рот – четко очерченные чувственные губы, не тонкие и не полные, уголки чуть опущены, вниз от них идут две складочки, что придает губам выражение циничной усмешки. Однако улыбка его просто очаровывала.
– Мне нравится быть одной, – ответила Джо по возможности уверенно и твердо.
Дэвид рассмеялся, явно издеваясь над ее попытками отстоять свою точку зрения.
– А как насчет дружков? Им позволено нарушать ваше уединение?
– Я… У меня нет дружков, – ответила Джо, неожиданно густо покраснев. – И вообще… это не ваше дело. – Она с трудом перевела дыхание, пытаясь не потерять самообладания. – Послушайте, если вы уже все посмотрели…
Тут Дэвид наконец-то понял намек.
– Конечно. Надеюсь, я не слишком докучал вам своим присутствием. Извините, что оторвал от работы, – произнес он вежливым, даже официальным тоном. – Я, пожалуй, попрошу управляющего зайти и осмотреть дом, когда вам это будет удобно.
– А… Да, конечно, – поспешно согласилась Джо, радуясь, что он уходит. – Можно прийти в любое время. Я практически всегда дома, только изредка уезжаю в Ярмут или выхожу за покупками.
– Хорошо. Думаю, за пару недель мы решим этот вопрос. Если, конечно, не разразится буря.
– Маловероятно. В это время года погода всегда хорошая. Иногда в конце лета бывают грозы, но…
Когда это он успел подойти к ней так близко? Неожиданно Джо оказалась прижатой спиной к холодильнику. Подняв голову, она смотрела не отрываясь в черные бездонные глаза, и… Почему это ей стало так трудно дышать? Взгляд ее скользнул вниз, теперь она видела его рот. Дэвид улыбался, но улыбка больше походила на злую усмешку. Нет, она не потеряет головы, ни за что не потеряет…
Но если эти губы прикоснутся к ее губам, она не устоит, потому что выбора у нее не останется. Дэвид осторожно, за подбородок, приподнял ее пылающее лицо, и Джо закрыла глаза. Сердце ее замерло, словно вообще перестало биться.
Прикосновение его губ было дразняще коротким… Уж не показалось ли ей? Но тут Дэвид отпустил ее, и девушка, открыв глаза, в недоумении уставилась на него.
Он почему-то кивнул ей и сказал:
– До свидания.
Затем вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Черт бы его подрал! Как это она позволила ему поцеловать ее? Неужели не понимала, что он играет с ней? Дэвид Пойндекстер такой же, как его брат: половина его сущности – деньги, половина – физическая привлекательность. Потому и считает, что каждая женщина готова броситься ему на шею.
Джо опустилась на стул и замотала головой, стараясь привести себя в чувство. Сердце еще колотилось как бешеное. Нет, этого типа нельзя было подпускать к коттеджу! Следовало поговорить с ним обо всем в сарае, а не приглашать в дом, поить кофе. Научена же горьким опытом – от Пойндекстеров только одни неприятности.
Хотя с Патриком было очень легко, припомнила Джо. Легко и весело. В нем, несмотря на возраст – двадцать девять лет, – было много мальчишеского задора и подлинного очарования. Патрик добивался ее в течение шести месяцев, но Джо, зная прекрасно о его репутации, не принимала всерьез ухаживания красавца.
Иногда, когда приходилось отражать очередную атаку и убеждать Патрика в том, что она вовсе не кокетничает и на самом деле не хочет спать с ним, они чуть ли не ссорились. Он не привык, чтобы женщина ему отказывала, и злился. Но быстро отходил и шутил, что в следующий раз, приехав в Новую Шотландию, обязательно добьется своего. Тогда они оба хохотали.
А потом, примерно месяц назад, все это и произошло. Был как раз день рождения Джо. Она не собиралась его отмечать, кроме того, спешила закончить первую часть композиции для галереи в Ярмуте. Анджела, хозяйка галереи, сказала, что к ней заходил один американец, который заинтересовался работами Джо.
Из-за спешки и суеты начались все неприятности. Сначала она обожгла руку сварочным аппаратом. Ожог был небольшой, но очень болезненный. Джо держала руку под холодной водой довольно долго, потом, отчаявшись унять боль таким способом, приняла анальгетик.
