план — сто заказов в месяц, из которых «Портретист» перечисляет алименты и прикарманивает разницу, а за весь сверхплановый набор Лекарь платит по три рубля плюс по два рубля за реализацию и «командировочные» на дорожно-транспортные расходы. Графские условия.
— Куманек Никуша, по-моему, в тебе заговорила зависть среднестатистического обывателя, — улыбнулся капитан.
— Ничего подобного, — энергично замотал головой Лукьянченко. — Но слушайте дальше. Старобинский как дурак прокантовался две недели в Тюменской области, благодаря природным способностям и коммуникабельности взял около трехсот заказов, или, как говорят фотонаборщики, «луриков», и на крыльях надежды полетел к своему благодетелю. А там происходит небольшая заминочка. Оказывается, все расчеты только после «кидки». Делать нечего, Александр Маркович терпеливо ждет, пока лаборанты и ретушеры выполнят работу, как вдруг случайно узнает, что свежеиспеченные портреты уже находятся в пути. Он — к Лекарю. В чем, дескать, дело? А тот ему] преспокойно объясняет: так, мол, и так, твой первый набор — пробный, если не будет большого процента «лома»,
— Знаешь что, — развеселился Андрей, — напиши фельетон в газету. Что-нибудь типа «Портретист» в профиль и анфас». Получишь гонорар. А еще лучше — составь рапорт и передай его Айвазову в ОБХСС. Это хлеб их отдела.
— Я бы так и поступил, если бы не одно «но», — загадочно произнес Лукьянченко.
— Ты это о чем? — мгновенно посерьезнев, отрывисто бросил капитан.
— Дело в том, что Геннадий Арнольдович Лекарь… исчез!
Ответ поверг Андрея в замешательство.
— Как — исчез? Я ведь на прошлой неделе с ним разговаривал!
— Вот после этого он и исчез, — невозмутимо заключил лейтенант.
— Да что ты заладил: «исчез, исчез»! — завелся Кондрашов. — То невозможно прервать твои разглагольствования, то каждое слово — хоть клещами вытягивай! Откуда информация?
— От его жены, — с затаенной обидой в голосе лаконично ответил Николай.
— Ты можешь объяснить толком? — едва сдерживая нетерпение, Андрей до хруста в суставах сцепил пальцы.
— Вот я и говорю, — сдержанно откашлялся Лукьянченко, — придумал я простенькую солдатскую причину и пошел с участковым Иваном Бурко на Алуштинскую. Звоним. Открывает молоденькая женщина. Прическа в беспорядке, под глазами — темные круги, а в глазах — вопрос. Не успели мы представиться, как она вдруг спрашивает: «Что с Геной?» Я, признаться, немного опешил. Тут, говорю, недоразумение. Мы с товарищем Бурко зашли к вам по поводу проверки паспортного режима. А она: «Нет, вы мне лучше всю правду скажите!..»
— Погоди, — перебил лейтенанта Андрей. — Когда это было?
— Сегодня утром.
— Продолжай.
— Так вот, — Николай сделал волнообразное движение рукой, — в результате наводящих вопросов ситуация приняла следующие очертания: в воскресенье днем супруга Лекаря прибыла с курорта и, естественно, сразу поехала домой. Дома никого не было, во дворе заунывно выл пес, на кухонном столике горкой возвышалась неприбранная посуда с остатками пищи. Людмила Сергеевна решила, что Геннадий находится у матери и позвонила Софье Яновне, но та сообщила, что в этом месяце сына в глаза не видела, а заодно выразила свое «фэ» по поводу «полного отсутствия элементарной заботы о престарелых родителях». Никто из соседей, знакомых и работников кооператива с четверга Лекаря не видел. И за все это время — ни звонка, ни записочки.
— Очень интересно. Выходит, мой визит побудил Геннадия Арнольдовича уйти в бега. — Делая вид, что он размышляет вслух, Кондрашов пытался хоть как-то увязать странный факт исчезновения председателя правления кооператива с убийством Давыдова, выигрышем в «Спортпрогноз», официанткой, Салаховым…
— Вам видней, шеф, — словно издалека донесся до капитана голос Лукьянченко. — Я посоветовал Костиной подать заявле…
— Кому?! — подскочил на стуле Андрей.
— Людмиле Сергеевне Костиной — жене Лекаря. Подать заявление, — обескураженно повторил лейтенант.
Обхватив голову руками, Кондрашов отрешенно уставился в потолок. Разрозненные нити расследования в одно мгновенье сплелись в тугой узел вокруг предприимчивого хозяина «Портретиста». К казалось бы бесперспективной связке Давыдов — Лекарь добавилось решающее звено — вратарь футбольной команды. Теперь оставалось обнаружить связь с Щербаковой.
— Ну, конечно! — напрочь позабыв о присутствии в кабинете подчиненного, внезапно воскликнул капитан, с глаз которого словно спали шоры. — Геннадий Арнольдович Лекарь — он же Герольд!..
СРЕДА,
Из протокола допроса Костина Игоря Сергеевича, 1968 года рождения, инструктора по спорту спортклуба «Авангард». (Магнитофонная запись).
… Примерно за неделю до игры с «Трактором» Геннадий под вечер заехал ко мне домой. Некоторое время мы обсуждали общие темы, — знаете, когда говоришь одновременно обо всем и ни о чем конкретно, — но постепенно разговор перешел на предстоящий кубковый матч. И вдруг он предложил мне пропустить три-четыре мяча. Сначала я решил, что это глупая шутка, но Геннадий говорил совершенно серьезно.
