– Не… – с трудом разлепил он зубы, – не… – сел, подтянул ногу и окончательно пришел в себя. – Не надо. Я сам… – наложил ладони и прочитал молитву Богу Дзюродзин – одному из семи Богов удачи. Хоп! Перевел дух.
Главное не забыть молитву. Конечно, учитель Акинобу лечил даже лучше, но он был занят тем, что расправлялся с хирака. Боль отпустила. Натабура сумел выровнять дыхание, стараясь не смотреть на ногу, под которой образовалась лужа крови. После этого опустил руки на лодыжку и прочитал молитву Богу долголетия – Фукурокудзин. Стало совсем легко, и он даже осторожно попробовал шевельнут ступней. В ней еще жила едва заметная боль, больше похожая на отголоски воспоминания. Тогда он разрешил Юке и Афра заняться ногой. Афра вылизал раны, пока Юка обрезала штанину над коленом. Не пожалев сакэ, она наложила моксу и завязала рану чистой тканью. Впрочем, Натабура знал, что это излишне. Просто не хотел больше ее волновать. Затем встал, и Юка протянул ему пиалу с сакэ.
В крышку люка снова ударили так, что выгнулись петли. Но Учитель Акинобу и Язаки уже притащили ящик с бронзовыми гвоздями и взгромоздили его сверху. Удары стали глухими, а затем вообще прекратились.
– Я знаю, откуда они… – сказал Натабура, осторожно ступая на перевязанную ногу.
Афра от радости подпихнул лобастой головой его руку.
– И ты догадался? – повернулся к нему учитель Акинобу. – Тихо…
Тогда они прислушались. Даже Язаки, который успел сбегать на камбуз и нервно жевал сушеные финики, обратился в слух, невольно копируя движения Акинобу. Афра заворчал – он слышал лучше всех.
А потом и они услышали: били где-то в середине корпуса – равномерно и чем-то тяжелым, как осадное орудие. Все, кроме боцмана, скатились с мостика на палубу.
– Что они делают? – спросил Язаки, с тревогой глядя под ноги.
– Похоже, ломают перегородки в трюме, – объяснил Акинобу.
– А зачем?
– Сейчас полезут как тараканы, – предположила Юка, и почему-то посмотрела на нос, где были еще два люка.
– Надо завалить трюмные крышки, – предложил Язаки.
Натабура одобряюще хлопнул его по плечу.
– Я даже не думал, что они могут ожить, – обескуражено произнес Бугэй, не в силах тронуться с места.
– Где вы их взяли? – спросил Натабура.
– В усыпальнице Сунь Ятсеня, – нехотя ответил Бугэй.
– Так я и знал!
– Теперь понятно, почему он в таких доспехах, – заметил Акинобу. – Им двести лет. Но почему они ожили?
– У кантё есть волшебный порошок… – ответил Бугэй.
Хоп! – едва не воскликнул Натабура, но вовремя прикусил язык. Значит, в этом всем замешаны Боги, ибо только Боги владели волшебным порошком. Лучше об этом никому не знать. А кто догадался, пусть догадывается. Например, учитель Акинобу, который хитро подмигнул. И тогда Натабура вспомнил, что так знакомо мог пахнуть только железный порошок идасу, применяемый для услады мертвых. А это значило, что Боги исподволь вмешиваются в человеческие дела, верша таким образом историю. Надо обязательно отыскать Богиню Аматэрасу. Ведь она осветила наш с Юкой брак. Она поможет. Она восстановит справедливость и не даст восторжествовать злу.
– Точно! – воскликнул он. – А я-то думаю, чем пахнет, – и посмотрел на учителя Акинобу.
Акинобу снова подмигнул ему. Мол, сейчас расспросим повара и составим план действий. Но они ничего не успели сделать, потому что события стали разворачиваться очень стремительно.
– Стало быть, вы их для кого-то везете? – сказал Акинобу, делая шаг по направлению к ящикам с медными гвоздями, которые оказались на палубе как нельзя кстати.
– Я не знаю, таратиси кими, кантё мне ничего не рассказывал, но когда мы выходили из Хирака, на борт поднимались охрана в малиновых кимоно. Ножны у них были красными, – пояснил Бугэй.
– Это люди императора Мангобэй. Что они привезли?
– Я ничего не говорил! – испугался Бугэй. – Я всего лишь повар!
Он сразу все сообразил. Хотя сообразил еще тогда, когда впервые увидел этих людей. Но гнал от себя мысли, боялся, что будет замешан в чем-то предосудительном. Авось пронесет. Но, похоже, не пронесло. Тайна перестала быть тайной. И само знание о людях в малиновом кимоно стало опасно.
– Что они привезли? – еще раз спросил Акинобу.
– Мы купили большую партию щелка и забили им кормовые трюмы и все каюты.
– Твой хозяин участвует в заговоре, – объяснил Акинобу, неся очередной ящик. – Поэтому он и сменил экипаж. А повара найти не мог. Искал он повара?
– Искал… – Бугэй совсем пал духом.
Действительно, в Учжоу кантё стал особенно придирчив. Бил бедного Бугэй почем зря. Бугэй боялся, что его бросят в чужой стране и он никогда не увидит родных.
– Ну вот видишь.
– Нет, не может быть! – решил схитрить Бугэй. – Он чтит регента Ходзё Дога. И каждую ночь молится за него.
– Плохо молится, – сказал Акинобу. – Кто-то в Ая хочет сменить власть в нашей стране. А твой хозяин возит ему каменных воинов. Это предательство!
– Теперь меня заставят сделать сэппуку! – от ужаса повар Бугэй уронил себе на ногу ящик с гвоздями. – Ова!
– Не волнуйся, – успокоил его боцман Дзидзо. – Сэппуку достоин только самурай. Единственное, что тебе грозит, это позорное отсечение головы после распятия, но этого ты не почувствуешь, потому что будешь мертв.
Повал Бугэй подумал о страшной тюрьме Тайка, в которой содержались безвинные люди. Треть из них не доживала до суда. Но тюрьма никогда не пустовала. Однажды он провел в ней три месяца, пока за него не заплатили долг. Хорошо еще, что это случилось в теплое время года, сразу после сбора урожая. После этого ему и удалось наняться поваром на джонку. К счастью, с долгами он уже расплатился.
– Или сошлют на Хонсю, – очень серьезно добавил Натабура.
Юка так посмотрела на него, что Натабуре стало стыдно. Действительно, зачем мучить бедного человека. Она-то поругивала его за то, что он порой беззлобно посмеивался над Язаки, а повар совершенно чужой человек. На острове Хонсю тоже было не лучше. Там действительно добывали камень для дворцов столицы. В государственных каменоломнях человек жил ровно столько, сколько необходимо для выработки нормы. Затем его бросали умирать в болото Уэда, если он до этого сам не умирал. А норма зависела оттого, сколько ты весишь. Каждый день норма уменьшалась. Это было очень справедливо, но не спасало от истощения, потому что каторжников кормили хуже, чем рабов, которым давали еду вместе с овцами и свиньями, и они не имели права отгонять скотину.
К тому времени, когда почти все ящики с бронзовыми гвоздями были перенесены на крышки люка, хирака одним ударом сорвали люк на носу. Но Акинобу ждал наготове с масакири, Натабуре же досталась канабо – железная палица с шипами. И хотя он чувствовал себя еще неважно, азарт восполнял приступы слабости.
Однако хирака оказались хитрее. Сами не полезли. Конечно, не обошлось без кантё Гампэй, который всем руководил, выкрикивая команды: из люка вдруг с истошным лаем вылетел