приходил к брату с малейшими царапинами.
– Льешо, ты ранен.
К ним подошел Адар и дотронулся до руки юноши.
– Брат. Отлично, – кивнула Мара и отошла заботиться об остальных.
Напряжение, идущее из глубины живота юноши, прошло.
– Потом, – махнул он небрежно рукой и тотчас опустил ее вниз, осознав, что до сих пор сжимает в окровавленном кулаке копье. – Все, что мне нужно, так это поспать.
Адар, не отпуская руки брата, повел его в глубь храма.
– Сейчас, – сказал он, – пока ты не истек кровью на священном полу.
Льешо не чувствовал, как струится кровь, но решил уступить Адару и поплелся за ним к перевязочной.
– Я рад, что ты жив, – сказал ему брат, и юноша опустил голову на его плечо.
– А я рад, что нашел тебя, – ответил Льешо и упал в обморок.
ГЛАВА 36
Сквозь тьму двигались тени. Мрак нарушался лишь тусклым свечением разбросанных ламп и слабыми стонами раненых. У изголовья Льешо восседала самая непроницаемая тьма, телесная и обнадеживающая. Шокар едва посапывал. Завтра, как сказали лекари, Льешо сможет покинуть временную больницу, сооруженную в Храме Семи Богов. Он возьмет с собой брата, отказавшегося отходить от него и на шаг, и свою команду, не доверившую никому охранять его сон. Бикси занял караул у центрального входа в храм, Каду наблюдала за тайным входом, ведущим на узкую улочку. Раздираемый меж долгом по отношению к Льешо и Льинг, присоединившейся к ним после битвы во дворце, Хмиши проводил дни, бегая по длинному залу от ее кровати к выходу на площадь и обратно.
Иногда они делали перерывы и рассказывали свои истории братьям Льешо. Шокар слушал с огромным вниманием, иногда приходя в ужас. Он то и дело бранил Льешо за его рискованные поступки и настаивал, чтобы Адар еще раз проверил его раны, не осталось ли следов от предыдущих повреждений. Льешо не обиделся на облегчение, с которым лекари и целители восприняли его выздоровление. Личная охрана тоже начала действовать на нервы. Как бы сильно он ни любил брата, чрезмерная забота Шокара сводила его с ума. Как же он ценил минуты тишины и раздумий, когда брат дремал рядом. Хотя они были и менее значимы, чем редкая возможность поговорить с Адаром. Лекарь опустился на пол у его кровати с кривой улыбкой, искажаемой светом лампы.
– Он просто хочет, чтобы ты был в безопасности, – одарил Адар спящего принца снисходительной улыбкой.
– Я тоже люблю его, – вздохнул Льешо. – Но мы нигде не сможем чувствовать себя безопасно. И я не ребенок, которого он может огородить от правды.
Адар усмехнулся.
– Чтобы убедить Шокара, что ты уже не семилетнее дитя, нужно обладать магией посильней, чем у нас с тобой. Что касается опасности, – покачал головой лекарь, огорченно нахмурившись, – Шокар до сих пор винит себя, что был вдалеке от Кунгола, когда напали гарны.
– Гарны убили бы его, – сказал Льешо, зная, что они ни за что не оставили бы в живых человека, способного поднять свой народ на восстание.
– Да, он не трус, – произнес Адар, будто это нуждалось в упоминании, – но он миролюбивый человек. Когда он увидел тебя в счетном доме, то искренне поверил, что богиня дала ему еще один шанс для искупления. Если б ты умер, он бы отчаялся.
– Понимаю. – Льешо закрыл глаза, которые болели от усталости, не желая больше думать об этом. – Тем не менее я не могу остаться.
– Спи, – похлопал его по плечу Адар.
Льешо понял, что открыть глаза выше его сил. Издалека доносились приятные голоса священников, с ними говорил бог смеха и слез Чи-Чу, похожий на мастера Дена. Должно быть, сон. Да, уже сон.
Наступило утро, мастер Ден стоял рядом с соломенным тюфяком Льешо и настойчиво пытался разбудить принца, сетуя, что для сна нет времени. Он скинул с плеч кипу белья, и юноша заметил, что это повседневная одежда из лагеря ее светлости: не форма, в которой он сражался, не костюм, в котором он маскировался в день последней битвы. Интересно, куда подевалась жемчужина Льека. Закостеневший от долгого постельного режима юноша пошевелился, поднял руки, чтобы надеть рубаху, и почувствовал острую боль. Вот отчего он столь бледен. Генерал Шу когда-то посоветовал рассказать обо всем мастеру Дену, что оказалось невозможным в окружении заботливых друзей. Если уж стирщик принес его одежду, то, вероятно, знает, где находится и жемчужина.
– Где мое оружие? – спросил Льешо. – И дары, которые мне вернула ее светлость?
Ден не присутствовал на вручении короткого копья и нефритовой чашки, однако ему было известно о них.
– В твоей комнате во дворце, – ответил он, – вместе и с остальными ценностями, которые ты накопил по дороге.
Казалось, мастер Ден знает больше, чем говорит, но Льешо не мог спросить его об этом прямо здесь.
– Как там генерал Шу? – поинтересовался юноша, в голове которого возникал один вопрос за другим. – Он был ранен? Его кто-нибудь видел после битвы?
Каду, игравшая с Маленьким Братцем, покачала головой.
– Когда я его последний раз видела, он велел нам держать площадь.
– Он попался мне на глаза во дворце, где я была, пока не присоединилась к вам, – добавила Льинг. –
