величиной с просфору. На стенах были развешаны групповые фотографии каких-то людей, одетых большей частью в шорты.
– Одну минутку, – сурово проговорил майор, продолжая усердно писать.
– Ах, да бросьте вы! – раздраженно сказал Тристрам.
– Простите, не понял?
Майор поднял голову. Глаза у него были подслеповатые, цвета устричной раковины.
– Почему вы не в форме?
– Потому что, по условиям контракта, записанным в моей расчетной книжке, я закончил свою службу сегодня ровно в двенадцать часов дня.
– Понятно. Оставьте нас наедине, Ральф, – приказал майор лейтенанту. Тот ответил поклоном официанта и вышел.
– Итак, – обратился майор к Тристраму, – что это вы там говорили насчет того, что вы единственный уцелевший?
Похоже было, что он не ждал немедленного ответа, так как попросил у Тристрама расчетную книжку, чтобы взглянуть на нее.
Тристрам протянул документ. Сесть ему не предложили, поэтому он сел сам.
– Угу, – буркнул майор, открыл книжку и принялся ее изучать. Щелкнув тумблером, он проговорил в микрофон: «7388026, сержант Т. Фокс. Личное дело немедленно, прошу вас». Затем, обращаясь к Тристраму, майор спросил: – Так зачем же вы к нам пожаловали?
– Заявить протест! – ответил Тристрам. – И предупредить, что я собираюсь взорвать весь этот дешевый театр!
Вид у майора был озадаченный. В задумчивости он принялся тереть свой длинный нос. Из щели в стене выскочила кожаная папка и упала в проволочную корзину. Майор открыл папку и начал внимательно читать.
– Так-так, понятно, – вскоре проговорил он. – Похоже, что все вас ищут! Строго говоря, вы должны быть мертвы, разве нет? Вы должны были умереть вместе, со своими товарищами. Должно быть, вы быстро бежали! Вы знаете, я еще могу арестовать вас как дезертира. Наверстать упущенное.
– Ерунда это! – вспылил Тристрам. – Будучи единственным оставшимся в живых, я превратился в командира этого несчастного убитого взвода. Именно я должен был принимать решения! И я решил предоставить себе месячный отпуск. К тому же я был болен, что неудивительно.
– Это нечестно, понимаете?
– Вот уж не вам и вашей организации кровожадных убийц говорить о честности! Шайка вонючих свиней-душегубов, вот вы кто!
– Так-так, – проговорил майор. – А вы себя с нашей организацией никак не связываете? Осмелюсь предположить, что вы убили людей гораздо больше, чем, скажем, я. Вы действительно принимали участие в М. И.?
– Что такое М. И.?
– Мероприятие по истреблению. Так теперь называются эти новые сражения, понимаете? Осмелюсь предположить, что вы приняли в такой акции посильное участие. Ну, скажем, защищая себя. В противном случае, я не понимаю, как вам удалось остаться в живых?
– Нам дали приказ!
– Конечно, дали. Приказ стрелять. И это всего лишь справедливо – стрелять, когда в тебя стреляют. Не правда ли?
– И все равно это было убийство! – горячо возражал Тристрам. – Убийство бедных, несчастных, беззащитных…
– О-о-о, послушайте-ка, они ведь были не такими уж беззащитными, не правда ли? Берегитесь банальностей, Фокс! Одна банальность тащит за собой другую, и знаете, серия банальностей всегда кончается абсурдом. Солдаты были хорошо обучены и хорошо вооружены, и они умерли с честью, веря в то, что отдают жизни за великое дело. И вы знаете – так оно и есть! А вот вы сохранили себе жизнь, исходя, безусловно, из совершенно бесчестных побуждений. Вы оставили себя в живых, потому что не верите в то, за что боремся мы, за что мы всегда будем бороться. Понятно – вас загребли в самом начале, когда система была крайне несовершенна. Сейчас же призыв в армию осуществляется очень избирательно. Мы больше не берем подозрительных личностей вроде вас.
– Вы просто используете бедняг, которые находятся в безвыходном положении, так?
– Конечно. Без дураков и энтузиастов как-то лучше жить. А также без бродяг и уголовников. Если говорить о женщинах – без кретинок-производительниц. Знаете, это очень здраво в смысле генетики!
– О Боже, Боже! – простонал Тристрам. – Это же явное безумие!
– Ничуть. Вспомните – вы выполняли приказ. Мы все выполняем приказы. В конечном счете приказы Министерства обороны – это приказы УОНЗ.
– Убийцы они, как бы их ни называли!
– О нет! УОНЗ – это Управление по Ограничению Населения Земли. Конечно же, военных приказов в буквальном смысле оно не отдает. УОНЗ просто делает официальные сообщения о численности населения, соотнося эту численность с запасами продовольствия (всегда с прикидкой на будущее, конечно). И их концепция обеспечения продовольствием – это не та старая примитивная идея минимального рационирования. Их цель – высокие стандарты, подразумевающие наличие запасов. Я не экономист, между прочим, так что какие такие запасы – меня можете не спрашивать.
– Я об этом все знаю, я историк, – заметил Тристрам.
– Что вы говорите! Тогда, я полагаю, вас или нужно было оставить инструктором, а рано или поздно кто-нибудь получит нагоняй за ваш перевод в боевую часть, или… о чем бишь я говорил? Да! Или вас не нужно было брать в армию совсем.
– Я понимаю, к чему вы клоните, – проговорил Тристрам. – Я слишком много знаю. Так? А ведь я ещё собираюсь и написать, и рассказать – ученикам тоже! – о вашей организации циничных убийц. Полицейского государства больше нет! Нет шпионов, нет цензуры. Я расскажу всю правду. Я заставлю Правительство действовать!
Майор был невозмутим. Медленными движениями он тер свой нос.
– Несмотря на своё название, – заговорил майор, – Министерство обороны на самом деле не является правительственным учреждением. Это корпорация. А название – Министерство обороны – просто дань прошлому. Это корпорация, работающая по договору с Государством. Договор должен возобновляться каждые три года, если я не ошибаюсь. Не думаю, чтобы существовала какая-нибудь вероятность того, что договор не будет продлен. Действительно, а каким другим способом сдержать рост населения? В прошлом году рождаемость подскочила феноменально и продолжает расти. Не то чтобы в такой ситуации было что-то ненормальное, нет, конечно. Контрацепция – вещь жестокая и неестественная: каждый имеет право появиться на свет. Так же как каждый должен умереть, рано или поздно. Мы будем поднимать порог призывного возраста все выше и выше – в той степени, конечно, насколько это касается физически здоровой и умственно нормальной части населения: дрянь должна исчезать сразу по достижении половой зрелости. Умереть должен каждый, а история, похоже, говорит о том (вы как историк со мной согласитесь), история говорит о том, что смерть солдата – лучшая из смертей. «Перед лицом судьбы ужасной…» – как говорит поэт. «За предков прах, за храмы и богов…» – и так далее, и тому подобное. Я не думаю, чтобы вам удалось отыскать хоть кого-нибудь, кто возражал бы против существующей системы. Деятельность Министерства обороны несколько напоминает проституцию: она очищает общество. Если бы нас не существовало, много бы всякой мерзости булькало на поверхности Государства. Мы как раковины- жемчужницы, понимаете? Хулиганы, извращенцы, искатели смерти… вы же не хотите, чтобы они существовали в гражданском обществе? До тех пор пока существует армия – не будет полицейского государства, не будет «серых», и резиновых дубинок, и зверских пыток, и расстрелов в обременительно ранние часы. Основные проблемы Государства решены. Теперь у нас свободная страна: порядок без заорганизованности, что означает – порядок без насилия. Безопасное общество, в котором есть место для каждого. Чистый дом, населённый счастливыми людьми. Но в каждом доме должна быть канализационная система. Это мы и есть.
– Это неправильно, – заявил Тристрам. – Всё, всё неправильно!
