Пастух Буту пошел на восток, пошел на восток пастух. Вышел на берег широкой реки, где лежал и стонал рыбак. Он лежал и стонал от боли в руках и ногах. — Скажи мне, о бедный рыбак, скажи мне, кто обидел тебя? — Рыба Hyp поразила меня… Жестокая рыба Hyp. У нее острые жгучие стрелы. Глазом смерти смотрит она, гонит она рыбаков с реки. — Я поймаю эту хищную рыбу Hyp! — пообещал Буту. Почему бы ее не поймать? Диких коз я ловил, почему не поймать мне рыбу? И пантер я ловил, мне ль ее не поймать, рыбу Hyp? Я изловлю эту рыбу! Сделал Буту затяжную петлю и в воду ее зашвырнул. Попалась рыба в его петлю, хищная рыба Hyp. Вытащил рыбу на берег и убил у всех на виду. Обрадовались рыбаки. — Вот ты каков! — сказали они. — Останься, живи у нас! По белому свету таскаться зачем? — Нет, — Буту ответил, — путь мой далек… И дальше, дальше пошел на восток, Идет и видит: Засохла долина, обмелели каналы, трава пожелтела, деревья мертвы. Козы не щиплют траву, овцы не нагуливают жира, Люди земли и сохи плачут от горя: — Страшный Единорог, спущенный с неба, опустошает землю, и нет у нас ни белых, ни черных коз, ни белой, ни черной овцы; земля иссохла без влаги, не родит, — отлетает дыханье жизни. — Есть у меня на него затяжная петля! — воскликнул пастух. Почему бы мне его не поймать? Диких коз я ловил, — почему бы не поймать Единорога? Пантер я ловил, — почему бы не поймать Единорога? Рыба Hyp попалась в петлю, — почему бы не словить и Едино рога? Встретив Единорога, пастух накинул петлю, Затяжную петлю накинул на голову зверя И привязал его к дереву сухому. Долго боролся Единорог. Бил копытами землю, рыл ее рогом, Но крепкой оказалась петля, все сильнее сдавливала тело. Доконал пастух Единорога, Буту его доконал! — Оставайся у нас, — просили люди Земли, Теперь потечет вода, оживет пустыня, Вырастут хлеба, хлевы наполнятся овцами, — Нет, — Буту отвечал, — путь мой далек… — И дальше по шел на восток. День и ночь — на восток, на восток. Вступил он в кедровый лес, полный живности, И прилег отдохнуть у источника, Утолив жажду, прилег в тени отдохнуть. Увидел рядом красавицу и подумал: это Инанна? Огнем обдало — девушка была, как богиня Инанна! «Поцелуй меня!» — манили ее глаза. «Поцелуй меня», — вопили ее уста. «Возьми меня, возьми мою девственность». Обнял ее пастух, прижал к себе, целовал ее уста, нежил ее тело, но обладать ею не решился, поднялся и пошел На восток и на восток искать Край Счастья. Долго петлял между голых камней, Поднимался все выше и выше к небу. Там, за горами, должен быть Край Счастья. Край, где нет страданий и страха, где все люди — братья, там, за горами, должен быть Край Счастья! Но упал Буту, дыханье жизни отлетело, Горный бог Дингир бросил на него взор смерти. …Весной заявилась к Миколе Гроссбух. Зиму прожила у матери, тщетно ожидая Миколиного визита, а потом взяла и заявилась. Ведь пришло к Миколе признание, неслыханный успех. Бывшая жена сперва обрадовалась, а потом осерчала: снова счастье обходит ее стороной. Встреча была холодной и сдержанной до крайности. Микола не чувствовал себя виноватым, не просил прощения, не извинялся.
— Ну а как ты сам: нашел уже свое счастье? — не без иронии спросила Гроссбух, вставая, чтобы уйти.
— Мы все время на пути к счастью… — не желая замечать иронии, сказал Микола. — Только у каждого своя дорога, а главное — не заблудиться.
