Лицо Веры покрыто было темной коркой, глаза уменьшились, губы опухли и потрескались.
— Ну скажи же, скажи, что случилось? Или ты не можешь говорить?
— Сейчас… Отдохну немного…
— Ну садись, садись. Может быть, тебе что-нибудь…
Вера отрицательно покачала головой. Сейчас, вероятно, хотелось ей только посидеть недвижимо, чтобы хоть немного успокоиться.
Подошел Генрих. Спокойно, словно ничего и не случилось, сказал Вере:
— А мы вас только что вспоминали…
— Да-да, — подтвердила Клара. — Генрих предчувствовал, что ты появишься.
— Правда, не думал, что в таком виде…
Немного придя в себя. Вера хотела рассказать о своих с Ником приключениях, но ей было все еще так трудно говорить, что Клара ее остановила:
— Сперва проконсультируемся с Охраной здоровья. А расскажешь потом, потом.
— Прежде всего надо помочь Нику…
— Нику?!
— Да.
— Зачем ты его?..
— Не я, это он задумал экспедицию.
Клара прикусила губу, сорвала и смяла в пальцах травинку. Что делать? Взять обоих к себе? Но после того, что произошло, она вообще не должна с ним встречаться. Попросить руководство института тоже нельзя: Ярковой предан игнорированию. Хотя, конечно, на время болезни…
Заметив ее колебания, Генрих сказал, учтиво наклонив голову:
— Я вас выручу, Клара. Если вы с Верой не возражаете, я помогу Никифору Ярковому. Хорошо?
И, не дождавшись ответа, кивнул головой и пружинящим шагом направился к той скамейке, на которую прилег выбившийся из сил Никифор. Клара посмотрела ему в спину и подумала: «Все он знает, этот Уранос! Что за чудеса!»
— Пойдем, Верочка, пойдем, сейчас тебе будет лучше… Давай немного распакуемся, здесь уже тепло. А знаешь что? Сбрось его совсем, свой панцирь!
— Давно бы сняла, — прошептала Вера, — но сил нет. Хорошо, что Ник обогрев выключил, когда вошли…
Клара помогла подруге выбраться из костюма, и Вера облегченно вздохнула. Поправила прилипшие к вискам волосы, одернула голубую кофточку.
— Ой, Кларочка, если бы ты знала, из какой бездны мы выкарабкались! Если бы не Ник…
— Если бы не он, ты не оказалась бы в этой бездне. Он просто ненормальный, твой Ник.
— Не говори так, — сказала Вера, а сама подумала: «Эх, если бы он был мой!»
В теплой комнате, на удобной постели, Никифор быстро пришел в себя. Генрих разместился по соседству, но каждый день подолгу просиживал около Ника, рассказывая всякую всячину и о моделировании истории человечества, и о встрече с Кларой, и о путешествии на Уран. О Кларе говорил с нарочитым беспристрастием, словно был к ней совершенно равнодушен. Никифор слушал не перебивая, хотя эти разговоры, естественно, были ему неприятны. «Какой специфический голос… Где я его слышал?… — думал, поглядывая на зеленоватые волосы своего соперника. — Ну что ж, Клара выбрала его сама, так ей и надо!..» С радостью отметил, что ревности у него нет, а чтобы Генрих не подумал чего-нибудь дурного, говорил с ним дружески и доброжелательно.
— Странно, но мне кажется, будто бы мы где-то виделись…
— На Острове Развлечений, у ангара.
Никифор начал расспрашивать об Уране.
— Холодная, пустынная планета, — говорил Генрих, и какие-то непонятные искорки проскальзывали в его глазах. — Водородные скалы и утесы.
— А как хотелось бы, чтобы были там мыслящие существа! вздохнул Никифор. — Неужели мы одиноки в Солнечной системе?
— Нет, я так не думаю. — Генрих попытался улыбнуться. Вот я представляю здесь Уран. Да, да, Клара даже прозвала меня Ураносом.
— Уранос? Остроумно. Вам посчастливилось побывать на Уране.
— Человечество слишком далеко выдвинулось в космос. И это небезопасно. Пришлось заплатить за это многими жертвами. А дальше цена эта будет катастрофически возрастать. Вот ведь все предыдущие экспедиции на Уран исчезли бесследно. Да и наш последний корабль только случайно уцелел.
— Вы против полетов на планеты?
— Чрезмерный аппетит не благоприятствует здоровью.
Окинув взглядом сухощавую фигуру собеседника и вспомнив, что к еде тот даже не прикоснулся. Ник подумал: «А ты аппетитом, видно, не страдаешь совсем».
— Но ведь интересно! Да, в конце концов, и полезно: сколько нового для науки дала, скажем, станция на Меркурии!
— А нам Земля интереснее, — произнес Генрих.
— Вам? Это кому?
— Историкам, археологам… Особенно тем, кто прибыл из космоса.
— Это парадоксально, — встал с постели Никифор, — о своей планете мы до сих пор знаем меньше, чем о Марсе.
— Согласен. — Генрих подошел к двери и остановился у стоявшего там кресла, опершись на него рукой. — Вот хотя бы земной магнетизм…
При одном только упоминании о магнетизме Никифор встрепенулся, глаза его засверкали. Магнетизм! Да это ведь именно то, ради чего прибыл он в суровую Антарктиду.
— Явление уникальное… — продолжал Генрих. — Землю окружает магнитное поле более сильное, чем у самого Солнца! Здесь есть над чем задуматься.
— Вы правы, — согласился Никифор. И доверительно рассказал Генриху о ходе своих мыслей, пожаловавшись на коллег, которые не обратили внимания на его «дикую» гипотезу. — Но я не остановлюсь… Я им докажу… Они еще услышат обо мне!
— Не отступать — это мне нравится. Я охотно вас поддержу. — Уранос расправил свои угловатые плечи. — А то, что тут кроется тайна, сомнений нет.
— И вы так считаете? Это прекрасно, теперь есть у меня союзник!
— Да еще какой! — кивнул головой Уранос.
Никифор был искренне рад: наконец-то нашелся единомышленник!
Включив летний день (за иллюзорными окнами зашелестели иллюзорные, но на вид совершенно натуральные колосья), он начал советоваться с Ураносом, как эффективнее организовать поиски кладовых магнитной материи.
— Я полагаю, что генератор поля находится вблизи поверхности. Но как до него добраться?
Уранос задумался:
— А взрывчатка не поможет?
— Нет: институт рядом, датчики… Нужно согласовать программу, а я… — Никифор только развел руками.
— О, как же несправедливо с вами обошлись! Даже жестоко. Игнорировать такого проницательного ученого!
— Они хотят меня унизить, — Никифор сжал кулаки. — Но у них ничего не выйдет. Ярковой на колени не встанет.
— Я целиком и полностью на вашей стороне! — воскликнул Уранос.
Чем больше Никифор возмущался своими оппонентами, тем горячее поддерживал его этот новый коллега, которого он случайно встретил в Антарктиде. Никифор был благодарен судьбе за то, что она наконец-то свела его с ученым, не только понимающим его, но и способным помочь. Хотя обмороженные его щеки не отошли еще, он решил немедленно исследовать грот у полюса. Словно овладела им какая-то эйфория, он не стал ждать Веру, которая должна была прийти с минуты на минуту.
