– Послушай, ты сам говорил, что сегодня праздник, а ты снова работаешь! – чуть капризно сказала Жданка, глядя на освещенное монитором суровое лицо.
– Приходится. Кстати, ты знаешь, что есть такая штука, как Интернет? – не отрываясь от клавиатуры, спросил Лукc.
– Слышала, но толком не знаю.
– Пора осваивать. Мало того что в Сети можно найти все, что угодно, это еще и весьма совершенная почтовая служба. Можно связаться с любой точкой мира, были бы компьютер и телефонная линия. Вот смотри! Я вхожу на свой электронный почтовый ящик, открываю его. Два письма. Просматриваю. Могу ответить немедленно, могу подумать и написать ответ тогда, когда буду готов. Причем письма, приходящие на твой адрес, могут храниться достаточно долго. А самое замечательное то, что открыть и прочесть их можешь только ты. Дело в том, что твоя почта закрыта паролем. То есть конфиденциальность абсолютная. Интересно?
– Трудно сказать, у меня нет людей, с которыми я могу переписываться подобным образом! – пожала плечами Жданка.
– Привет! А я? У меня предложение, давай мы тебе соорудим такую штуку! У тебя есть домашний телефон?
– Не у меня. У бабуси, я снимаю квартиру! – пояснила Жданка.
– Замечательно! Значит, сделаем!
– А если я перееду? Потеряются и адрес, и почта!
– Как раз нет! Ты можешь войти в Сеть с любого компьютера! В любом месте. В любом городе, в любой стране. Я уже сказал, все, что нужно, – это компьютер, подключенный к Интернету.
– Все равно не представляю, зачем мне это. Да и компьютера у меня нет.
– Нет, значит, будет! – твердо сказал Лукc.
Жданка проснулась посреди ночи. Лукc мирно посапывал рядом. Но девушка уже не могла уснуть. Неясная тревога змеей заползла в душу. Странно, еще вчера было так замечательно, а теперь нахлынули воспоминания, которые она старательно пыталась стереть из памяти. Лукc вчера обронил фразу: «Боевая дружба – вечна!» Жданка согласилась с ним, но сейчас она не на войне! Там, в горах, она ощущала себя единым целым с остальными бойцами. Также, как и они, в ночь, в непогоду, уходила на позицию, строила карточки стрельб. Скрупулезно отмечала пораженные цели и не задумывалась о том, что она женщина. Вернувшись в родной город, она пыталась забыть прошлое, стать такой же, как другие, в какой-то мере ей это удалось. Но вот появился Лукc, и Жданка почувствовала, как что-то сломалось в ней.
Стрельба, сначала из пневматической винтовки, после из малокалиберной, давалась ей легко. Хуже было с лыжами. Она оказалась недостаточно выносливой. Выдыхалась на первом же километре. Зато штрафных очков у нее никогда не было.
А первый выезд на соревнования! Это нестерпимо жгучее желание победить! И промах на первом рубеже. И тугой вязкий воздух, который невозможно протолкнуть в легкие. И кровавая пелена перед глазами. И очередной огневой рубеж. Упругий толчок в плечо. Хлесткий звук выстрела, пришедший почему- то с опозданием. Одна мишень, вторая, пятая, и снова искристый слепящий снег. Раскатанная лыжня. Спуски. Подъемы. Стадион. Последний рубеж. Лыжи елочкой. Плавное колебание мушки. Оглушительные удары сердца. Задержанное дыхание. Снова мушка опускается на мишень. Поддевает ее снизу. Ищет центр. Палец мягко, ласкающе подтягивает спусковой крючок. И – непередаваемое чувство уверенности, что пуля, едва вылетевшая из ствола, достигнет цели. Масляно-мягкое движение затвора. Снова мишень на мушке. А после – первая в жизни награда. Восторг и безмерная радость. Именно тогда Жанна дала себе слово всегда быть первой. Это после пришлось узнать и горечь поражений, и изнурительные тренировки, а тогда было счастье. Светлое, ничем не омраченное.
Выпускной бал! Облегченно вздохнувшие учителя. Улыбающаяся суровая директриса. Мальчики в костюмах и при галстуках, такие еще по-детски наивные. Девушки, настоящие невесты, почти все в белоснежных платьях, с замысловатыми прическами.
После был институт. Смертельная скука. Прерывающаяся сборами да выездами на соревнования. В группе – одни деревенские зубрилки. Поговорить не с кем. После удачного выступления на соревнованиях в Финляндии ее фото на обложке журнала «Советский спорт».
Что же произошло? Как могло случиться, что из обычной в общем-то девушки она превратилась в солдата и убийцу? Да, в убийцу! Иначе не назовешь то, что она делала на войне. Сейчас ей хотелось забыть, как, сидя в засаде, она отмечала цели, как ловила в перекрестие прицела живых людей. Как, стараясь не дышать, тянула спуск. Как хотелось, чтобы все это происходило не с ней!
Жданка не обнаружила Лукса утром в постели. Заказанный им завтрак принесли в номер, но только для нее. Очевидно, он не рассчитывал вернуться рано. Заняться было абсолютно нечем. Жанна послонялась по номеру, включила телевизор. Потыкала кнопки на пульте. Села за компьютер, пару раз разложила пасьянс, но ничего дельного придумать так и не смогла. Удивительно, но рядом с Луксом она в самом деле ощущала себя той Жданкой, которой была когда-то. Стоило с ним расстаться, сознание возвращало ее к действительности. Этот переход был неприятен. Появление Лукса обрадовало девушку, но в то же время – встревожило. Разбередило старую рану. Сейчас, в одиночестве, она словно вернулась в то время, когда рядом с ней были муж, сын, вокруг – счастливая мирная жизнь, а после все пропало, разрушилось, совсем как в стихах Лорки:
Себастьян обожал стихи Федерико Гарсия Лорки, готов был читать их сутки напролет, казалось, он знал и помнил все творчество поэта, но чаще всего почему-то читал стихи о смерти. Такие как эти:
Ему не досталось ни речного песка, ни старой апельсиновой рощи. Только каменистая серая земля на кладбищенском холме рядом с такими же, как он, жертвами войны.
Нет, она не забыла мужа, но память услужливо отодвинула переживания о нем на задний план. Теперь с появлением Лукса все ожило, стало мучительнее, ярче. Возможно, даже болезненнее, чем тогда, когда она стояла у разрытой могилы и смотрела сухими, выплаканными досуха глазами на то, как медленно опускается наглухо заколоченный гроб, как со стуком падают на него комочки серой бесплодной земли, мелкие камешки, сухие былинки.
Жанна пыталась убедить себя в том, что это уже прошло, но боль все сильнее сжимала сердце. Хотелось бежать куда глаза глядят, подальше от этой гостиницы, от Лукса с его непонятными делами. Жанна вскочила, нервно окинула взглядом комнату. Нужно одеться и уйти. Бросилась в спальню. Принялась судорожно натягивать на себя старенькие джинсы. Потянулась за свитером… Дверь неслышно открылась, на пороге стоял Лукc.
– Так! – протяжно сказал он. – Решила сбежать! И это в то время, когда я занимаюсь обеспечением связи! Очень интересно! Ты расстроена? Рассказывай. Что произошло? Ты ведь только начала приходить в себя – и вдруг такой немотивированный срыв! Испугалась, оставшись одна, или что-то иное?
– Лукc! Мне нужно вернуться домой! То, что случилось, неправильно! Я повела себя как последняя дурочка! – воскликнула Жанна.
– Почему последняя? – удивился Лукc. – На мой взгляд, ты первая! Лучшая дурочка на свете! Я тебя чем-то обидел?
– Нет! Дело не в тебе, а во мне! Я не должна была так поступать!
– О-о-о! Я знаю! Это обычные женские сомнения после всего, что случилось. Удивительные вы создания, женщины. Сначала делаете, а после начинаете сомневаться. Мне показалось, ты была рада нашей встрече. Что изменилось?
– Ты не поймешь! Я просто женщина! – в истерике воскликнула Жанна.
– Да! Причем очаровательная! Но ты еще и солдат! Прекрасный солдат! Тебе самой не надоело считать последние гроши? Только честно!
