позже к ногам своих возлюбленных мужчины стали бросать города, государства, целые империи, и только ради того, чтобы их женщины были счастливы. Чтобы позволили находиться рядом с ними. Разве не пример тому история Елены и Париса? Разве не в честь женщины на берегах Сены некогда была построена прекрасная Лютеция, впоследствии названная Парижем?
Пансионат спал, только во дворе горел свет. Поднимаясь по вдруг ставшими невероятно высокими ступенькам, Волошин не представлял, на что решиться. Пригласить Таню к себе или войти вместе с ней в ее номер? По мере приближения заветной двери бороться с собой становилось все труднее. Его комната оказалась просто ближе. Может быть, если бы Таня не споткнулась на ковре и он не подхватил ее, тогда бы, возможно, они и добрались до ее номера, а так… просто дверь оказалась рядом.
– Нету ни черта, я все осмотрел!
– Этого не может быть! Не могла же она его в унитаз спустить?
– Не могла, но спрятать в комнате негде, я перекопал все.
– Может быть, было бы лучше, если бы я осмотрела?
– Чем лучше? Или ты думаешь, я не пытался найти?
– Она как-никак женщина, мне ее логика более понятна.
– Брось, откуда у нее логика? Она всю жизнь за мужем как за каменной стеной провела.
– Ну все-таки! Хотя знаешь, я бы проверила еще номер ее любовника. Могла она у него спрятать!
– Знаешь, а это мысль. Может, пока они бродят, я посмотрю?
– Вместе посмотрим, в случае чего ты меня прикроешь.
Не зажигая света, лишь временами подсвечивая себе фонариками, они осматривали каждый квадратный сантиметр номера. Ничего похожего на описанный им черный пластиковый пакет не обнаруживалось. Методичный обыск уже продолжался более часа, когда за дверью послышался легкий шум. Щелкнул замок, мужчина притаился у самой двери. Леля прижалась к стене, готовая в любой момент прийти на помощь.
Удерживая одной рукой обвившую его Таню, Волошин повернул ключ и…
Что-то мелькнуло в темноте. Удар пришелся Тане по голове. От неожиданности Волошин прижал ее к себе, но сильные мужские руки уже потянули ее в номер. Отпустив наконец Татьяну, Волошин перехватил правую руку нападавшего и изо всей силы приложил ее о косяк. Хрустнуло, раздался сдавленный крик, но нога Волошина уже нанесла удар прямо в причинное место. Крик, толком не успев вырваться из груди, угас сам собой. В этот момент кто-то бросился на Волошина. Он едва успел выставить локоть, как на него наткнулось чужое лицо. Охнув, еще одна жертва опустилась на пол. Волошин, выждав секунду, включил свет. У его ног корчилась Леля, зажав ладонями окровавленный нос. Рядом, согнувшись в три погибели, цедил сквозь зубы проклятия ее спутник. Завершала картину Татьяна, которая сидела на ковре посреди комнаты, обхватив руками голову. Не медля ни секунды, Волошин добавил мужчине ногой в висок, отправив его ненадолго в забытье. Заломив руку Леле, он быстро взглянул на Таню и спросил:
– Ты в порядке? Петра позови, быстро! Таня, кивнув в ответ, бросилась из номера.
Пока Волошин заламывал руки сопротивляющейся Леле, влетел взъерошенный Петр, а следом за ним, на ходу натягивая халатик, Ирина.
– Что произошло? – отрывисто спросил Петр, оглядывая комнату.
– Гости у меня, понимаешь! Мужика свяжи, он очухается с минуты на минуту, – бросил ему Волошин.
Петр молча выдернул у лежащего брючный ремень и скрутил ему руки за спиной. Таня замерла на пороге комнаты, не решаясь войти. Впервые за долгое время она отправилась отдыхать, и теперь у нее, что называется, ни дня без приключений. От удара по голове ныла шея. На макушке ощутимо росла шишка. А Волошин как ни в чем не бывало внимательно рассматривал залитое кровью лицо Лели.
– Привет, красавица! Нос твой теперь, пожалуй, мечта пластического хирурга, можно лепить любой. Что расскажешь, красивая? Или ты мечтаешь о том, чтобы в мечту превратилась и челюсть?
– Тебе не жить, урод! – прошипела женщина.
– Да где уж нам! Чего искали? Сама расскажешь или помочь? – жестко усмехнулся Волошин.
– Я тебя лично на ремни порежу! – взвизгнула Леля и попробовала дернуться, но ладонь Волошина смачно впечаталась в ее щеку, разбрызгивая кровь по комнате.
Он поднял смущенные глаза на Ирину:
– Прости, я не нарочно. Она потом все отмоет, обещаю! – и, повернувшись к истекающей кровью Леле, спросил: – Так что искали? Ты мне по-доброму скажи. Пока Петя из твоего мужичка все не вытряс. Потом ты ведь мне совсем не нужна будешь. Ну как, еще прочистить мозги или уже согласна на дружескую беседу?
– Деньги! В черном пакете! Должны быть у нее, там не нашли, решили, что здесь.
– Молодцы, сообразительные, только и здесь их нет.
– Волошин, хватит! Пойдем побеседуем, – перебил его Петр.
Волошин задержался только для того, чтобы связать Лелю и заклеить ей рот подвернувшимся под руку скотчем.
Они спустились на террасу. Закурили. У Волошина немного тряслись руки, адреналин еще бурлил в крови.
– Что будем делать? – заглянув в глаза Петру, спросил Волошин.
– С этими? – сквозь губу уточнил Петр.
– И с ними тоже.
– Ну допустим, с ними я разберусь. Что делать с тобой и с Татьяной, вот вопрос? – задумчиво сказал Петр.
– Думаешь, сваливать пора?
– Скажем, не сваливать, но перебраться в другое место не помешает. Причем обоим. И не слишком откладывая.
– Это невозможно. У Татьяны сын остался, если до него доберутся, беды не миновать, – почесав немного обгоревший нос, сказал Волошин.
– Тоже верно. Думаю, еще день-другой у нас есть, а затем вези ее домой, – предложил Петр.
– Вот ведь какая ерунда приключилась! Она уже много лет моря не видела, а тут на нее столько всего навалилось! – не скрывая сожаления, пробормотал Волошин.
– На следующий год привезешь, мы с Ириной будем ждать.
– Если согласится, то лично каждый год буду привозить! Так, с этими что будем делать? – повторил беспокоящий его вопрос Волошин.
– Пока пойди поговори, а я схожу к одному человеку. Со своей стороны вопрос порешаю. Узнаю хоть, от кого гости. От них нужно до утра избавиться. Так что поторопись! – совершенно спокойно заявил Петр и затушил сигарету.
Петр вышел со двора и словно растворился во тьме. Волошин докурил сигарету и поднялся в номер: там ничего не изменилось, только Татьяна прижимала к набухающей на голове шишке лед, завернутый в полотенце.
Этой же ночью Лелю и мужчину Василий переправил в свое хозяйство. На виноградниках никогда не бывает лишних рук!
Ирина провозилась с Татьяной до самого утра. Всячески стараясь успокоить ее, Ирина даже не уговаривала Таню уехать. Та сама приняла решение. Вместе они собрали вещи, отнесли в машину Волошина…
– Что-то Ирины долго нет. По времени должна была уже вернуться, а ее все нет, – негромко сказал Петр. – В общем, ехать уже пора.
– Может, не нашла чего-то на рынке, заглянула к знакомым. Я ведь не слежу за тем, где она бывает, – ответил Волошин, закуривая. – Ты хоть позвонил, мало ли что?
– Трубку не берет! – сквозь зубы бросил Мазурский, но все же шагнул к столу.
Он только потянулся к лежащему на столе телефону, как вдруг тот разразился знакомой трелью.
– Ну вот! А ты беспокоился! Иришка звонит! – облегченно сказал Петр.
Как ни скрывал он волнения, но все же было заметно, что отсутствие жены не дает ему покоя. Ирина, невзирая на почти бессонную ночь, рано утром отправилась на рынок за продуктами, и ее почти
