Пал-сат поспешил в А-лур, гребя что было сил.
Между тем к А-луру стягивались воины Я-дона. Тарзан со своим отрядом должен был войти в храм через потайной ход. Проникнув незаметно в город, Тарзан с людьми устремился к началу хода. Человек- обезьяна был уверен в успехе предстоящей операции, несмотря на малочисленность своего отряда.
Я-дон в это время находился у ворот, чтобы вовремя обеспечить подкрепление, а Та-ден со своими воинами наступал с севера. По замыслу Я-дона, участие Дор-ул-ото в военных действиях имело важное значение с точки зрения морального фактора, ибо многие воины Лу-дона пребывали в нерешительности.
Среди жителей Пал-ул-дона бытовала пословица, гласившая примерно следующее: «Идя по правильному пути, можно и заблудиться». Она оказалась вполне применимой к Я-дону и его божественному соратнику.
Тарзан, лучше всех знавший расположение коридоров и имевший при себе фонарь, ушел далеко вперед, оторвавшись от отряда. В этом не было ничего странного, поскольку он привык сражаться в одиночку, надеясь лишь на собственную хитрость и силу.
Очутившись в верхнем коридоре, где находились комнаты Лу-дона и жрецов, он увидел двух воинов, тащивших сопротивлявшуюся женщину с кляпом во рту. Тарзан мгновенно узнал свою жену. Из груди Тарзана вырвалось грозное рычание, и он бросился на обидчиков. Державший женщину воин обернулся, узнал Тарзана и в испуге прокричал что-то в маленькую комнату, перед которой стоял. Горевший жаждой мести Тарзан настиг его в два прыжка, отшвырнул в сторону фонарь и выхватил нож. С яростью разъяренного быка налетел он на Пал-сата. Тот резко шагнул назад, вжимаясь в стену, и в тот же миг Тарзан почувствовал, как из-под ног уходит опора и он летит вниз, в кромешный мрак. Над головой раздался звук задвигаемой плиты. Итак, Тарзан снова оказался пленником храма Лу-дона.
Попав в темницу, Тарзан застыл в неподвижности, остерегаясь невидимых ловушек. Вскоре глаза его привыкли к темноте, и он увидел слабый луч света, проникавший откуда-то сверху. Тарзан напряг слух, пытаясь установить, в каком направлении унесли Джейн, но не услышал ни звука.
Через какое-то время, освоившись в темноте, Тарзан определил, что находится в маленькой клетушке, футов пятнадцать в длину. В центре пола камеры была установлена ловушка, так что он мог передвигаться только вдоль стен. В темнице имелось два выхода, закрытых наглухо.
Пал-сат доставил Джейн к Лу-дону. От удовольствия верховный жрец облизал свои тонкие губы и потер руки.
– Молодец, Пал-сат! – похвалил он. – Тебя ждет награда. Если бы еще поймать самозванного Дор-ул- ото, то весь Пал-ул-дон был бы у наших ног!
– Повелитель, он пойман! – воскликнул Пал-сат.
– Что?! – опешил Лу-дон. – Тарзан Яд-гуру здесь? Ты его убил? Говори скорей, Пал-сат!
– Я взял его живым, Лу-дон, мой повелитель. Он в ловушке.
– Умница, Пал-сат…
В этот момент в комнату вбежал перепуганный жрец.
– В коридорах полно воинов Я-дона! – закричал он.
– Ты с ума сошел! – возмутился Лу-дон. – Храм и дворец заняты моими людьми.
– Я говорю правду, повелитель, – ответил жрец. – Они идут сюда. Пришли потайным ходом.
– Похоже, он не лжет, – произнес Пал-сат. – Тарзан явился тем же путем. Наверное, он и привел воинов в храм.
Лу-дон подбежал к двери и выглянул наружу. Убедившись в том, что жрец сказал правду, он отступил назад, схватился за кожаный шнур и с силой дернул. Раздался звук металлического гонга. Тотчас же появились два жреца.
– Возьмите женщину и идите за мной, – приказал Лу-дон.
Пройдя через комнату, он вошел в узкий проход. Жрецы подняли Джейн и последовали за верховным жрецом. Коридор привел их в комнату рядом с западным алтарем.
Отовсюду слышался топот ног. Пять ударов в гигантский гонг призвали жрецов собраться в личных покоях Лу-дона, куда они и поспешили, предварительно заведя воинов Тарзана в лабиринт храма. Делу Я- дона, казалось, грозил провал, ибо многое зависело от битвы за храм.
Я-дон же не знал о злоключениях Тарзана и его отряда. Решив, что Лу-дон разгромлен, он начал штурм дворца.
Лу-дон услышал крики, донесшиеся со стороны дворца, и понял, что там разыгрывается сражение. Оставив Пал-сата караулить женщину, он кинулся ко дворцу, чтобы лично руководить своими войсками. Для него было также важно, чтобы все узнали, что Дор-ул-ото сидит в темнице.
Заслышав шум битвы, лейтенант Обергатц поднялся со своего ложа, протер глаза и непонимающе огляделся по сторонам. Было еще темно.
– Я – Яд-бен-ото! – закричал он. – Кто посмел тревожить меня?
Сидевшая на корточках у его ног служанка вздрогнула и коснулась лбом пола.
– Должно быть, пришли враги, о, Яд-бен-ото! – проговорила она тихим успокаивающим голосом, зная, какие приступы гнева бывают у Великого Бога, если он чем-то недоволен.
В комнату ворвался жрец.
– О, Яд-бен-ото! – закричал он. – Воины Я-дона напали на дворец и храм, сейчас они дерутся в коридорах возле комнаты Лу-дона. Верховный жрец просит тебя прийти во дворец и вдохновить воинов на победу.
Обергатц нахмурился.
