Она изумленно смотрела на него, не понимая.
– Милый, объясни… Чего ты боишься?
Он удивленно склонил голову набок.
– Ты никогда еще не называла меня «милым»! Только по имени.
– Тебя это обижает?
– Да.
Джо почти всегда был откровенен. И болезненно раним. Такому человеку, как он, вдвойне тяжело признаваться в собственной слабости.
– Для меня твое имя звучит как сладкая музыка, – призналась Саманта, хотя признание далось ей с большим трудом.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал в середину ладони. В дверь постучали – им принесли завтрак. На время еды разговор пришлось прервать.
Покончив с завтраком, Саманта зевнула.
– Не понимаю, почему я так устала? У меня такое чувство, словно я сегодня пробежала марафонскую дистанцию.
Джо не позволил ей на своих ногах даже дойти до машины, настояв на том, чтобы ее отвезли в кресле- каталке. Саманта была уверена: если бы он сам мог уже ходить хоть чуточку лучше, то отнес бы ее туда на руках.
– Тебе пришлось нелегко.
– Сейчас мне гораздо лучше, – заверила она его.
Он несколько секунд смотрел на нее, словно силясь прочесть ее мысли, а потом, не говоря ни слова, встал и вынес поднос за дверь. Затем вернулся, и на лице его застыло настолько серьезное выражение, что Саманте стало страшно.
6
Джо не сел рядом, а подошел к окну. Его правая рука крепко сжимала набалдашник палки.
– Когда я женился на тебе, я не знал, смогу ли когда-нибудь снова ходить.
Она все понимала, хотя и гнала прочь опасные мысли. Например, такую: если бы он был уверен, что выздоровеет, то ни за что бы не женился на такой серой мышке, как она, Саманта Лоуэлл.
– Но ты верила в меня, и твоя вера придала мне сил, – продолжал он. Видно было, что каждое слово им передумано и пережито. – Тогда я вовсе не заботился о том, что хорошо для тебя. Мне стыдно за свой эгоизм.
– Ты был напуган.
– Да.
– Я тебя понимаю.
Джо резко развернулся к ней. Ее поразило измученное выражение его лица.
– Неужели? Как ты можешь понимать меня, когда я сам себя не понимаю? Я был эгоистом, родная моя. Я не заботился о твоем счастье – только о своем.
– Неправда! – Саманта энергично затрясла головой, вспомнив, как нежен он был с нею в самый первый раз…
– Может, ты была права. В своей гордыне я полагал, что тебе достаточно быть моей женой, делить со мной постель.
Она тоже так думала… тогда, давно. Но выбора у нее практически не было. В ином случае ее ждала долгая и одинокая жизнь без любви… И без Джо.
– Ты любишь меня, и я бесстыдно использовал твое светлое чувство, чтобы получить желаемое.
– Нельзя использовать то, что дается даром.
Саманте не хотелось, чтобы он упивался сознанием собственной вины. Если Джо постоянно будет сокрушаться о прошлом, у них не будет будущего.
– И ты можешь так говорить после всего… после того, как я практически заставил тебя выйти за меня замуж… соблазнил тебя, лишил невинности, чтобы ты не передумала и перестала говорить об аннулировании брака? – Он действительно чувствовал себя виноватым.
– Но я сама хотела этого. Мне нравится, когда ты рядом… когда ты ласкаешь меня.
– Если это правда, родная, то почему ты оттолкнула меня вчера ночью?
– Ты не разрешил мне ласкать тебя! – Ей до сих пор было больно вспоминать о пережитом унижении.
– Я боялся.
Пусть Джо и раньше признавался ей в своих страхах, но сейчас Саманта не ожидала, что он сделает такое признание.
– Чего ты боялся? – Ей показалось, она знает, но ей хотелось убедиться.
– Я не уверен, что сумею удовлетворить тебя как мужчина.
– Ты боишься, что я недостаточно хороша для тебя и не сумею доставить тебе удовольствие? – с горечью уточнила она.
– Тысяча чертей! С чего ты взяла?
– Но ты же говоришь…
– Я не уверен, сумею ли сам быть мужчиной! Я ни слова не сказал о твоей красоте и сексуальности!
– Но допустим, на моем месте была бы другая… женщина, другого типа… к которой ты привык. Возможно, с ней тебе было бы проще…
Саманте казалось, ее вывод вполне логичен, но Джо уставился на нее так, словно она сошла с ума.
– Женщина моего типа – это ты!
Она закрыла глаза, потому что ей показалось, что он ее жалеет.
– Не нужно меня утешать.
Джо тяжело опустился на край кровати и взял ее лицо в руки.
– Малышка, я когда-нибудь говорил тебе неправду?
Она покачала головой.
– Ты поверишь, если я скажу, что ты самая красивая и самая сексуальная женщина в мире?
Саманта не верила собственным ушам. Услышав такое признание, она широко раскрыла глаза… и увидела его ласковую, чуть насмешливую улыбку.
– Ты… я…
– У меня еще не было женщины, с которой я бы чувствовал себя таким сильным.
– Но ты сказал…
– Я не уверен, восстановится ли у меня эрекция, но когда я с тобой, когда я люблю тебя, то твоя страстность доставляет мне столько радости, что я обхожусь и без этого.
Саманте хотелось бы, чтобы он употреблял слово «любить» немного в другом значении, но все же она испытала прилив безумной радости.
– Значит… Ты все-таки…
Джо глухо рассмеялся.
– Если тебя интересует, реагирует ли на тебя мой организм, я отвечу положительно. Так не было в первый раз, когда я до тебя дотронулся, и я забеспокоился, но потом решил, что со временем и эта функция восстановится, как все остальное.
– А сейчас? – спросила она с замиранием сердца.
– Я… не знаю.
На его лице по-прежнему было измученное выражение.
– Милая… Мне больно, оттого что сегодня из-за собственной трусости я заставил тебя пережить ужас… мучение…
Но он же не знал, что ей будет больно! Она нарочно ничего ему не сказала заранее, предвидя его реакцию. Он просто запретил бы ей ехать в клинику.
– Ты ни в чем не виноват.
Джо упрямо покачал головой.
– Ты сказал, что почувствовал отклик… – Даже безмерная любовь к мужу не могла заставить ее выговорить слово «эрекция».
