бандитов?
–?Я слышал про них, – отвечал Контрерас. – Американские банды из мексиканцев. Получают из Мексики кокаин, марихуану, продают в Америке.
–?Вы ведь… не знаете, как выйти на них? Мне нужно найти этого Эдуардо Рейеса. Он был с моим партнером, когда его взяли в заложники.
–?У меня есть один сосед в Куэрнаваке, – сказал Контрерас задумчиво. – У него моя скульптура стоит на лужайке перед домом, такой как бы солнечный идол. Уважаемый человек… в этой среде, мой сосед. Я могу попробовать навести справки. Эдуардо Рейес, был менеджером магазина… Как его?
–?«Вэлли Хоум Импрувмент». В Терлоке, штат Калифорния.
–?Хорошо. Но я собирался сегодня в Афины, а только оттуда – домой. Если мой сосед окажется дома, я смогу спросить его дня через два.
–?Виктор, прошу тебя, положи бумаги в ячейку, не вози их в Афины! Можно, я куплю тебе билет домой? На сегодня?
–?Я не уверен, что смогу тебе помочь. Даже что удастся поговорить с этим парнем.
–?Ты не представляешь себе, как я был бы тебе обязан.
Видимо, отчаяние в голосе Ивана прозвучало достаточно убедительно для скульптора.
–?Я сам куплю билет, что за глупости, – сказал он. – Позвони мне по этому же телефону завтра вечером. Я попробую что-то выяснить.
Еще раз поблагодарив мексиканца, Иван дал отбой и поплелся обратно на кухню. Он отдавал себе отчет в том, что надеяться на Контрераса – чистое безумие; скульптор согласился помочь просто из какого-то своего причудливого мексиканского альтруизма.
Анечка заваривала зеленый чай, Софья, сложив на груди руки, смотрела в окно, на весеннюю улицу с оживленным движением.
–?Соня, я никуда пока не поеду, – сказал Штарк, отлично понимая, что лететь в Америку все равно надо.
–?Ура, – откликнулась она кисло, не оборачиваясь.
Анечка разлила чай по кружкам, поставила перед Иваном на стол, перед Софьей на подоконник.
–?Не поедешь, – сказала она без вопросительной интонации. Но вопрос подразумевался, и Иван попытался ответить на него.
–?Контрерас обещал помочь. Подождем до завтра, хорошо? Соня, я связался с Винником. Он не хочет ничего делать для Тома, говорит, что у него полно своих проблем. В банке могут ввести временную администрацию.
–?Он может дать нам охрану, – сказала Софья. – Но ты же не спросил его об этом, правда?
–?Нет. Потому что его охрана притащит за собой генерала со всей сворой. – Ивана все сильнее раздражало сопротивление Софьи. Неужели она не видит, что он делает все, что может? – Я не понимаю, чего конкретно ты от меня хочешь.
–?Ничего. – И невозмутимо смотрит в окно.
–?Не надо ссориться, – мягко сказала Анечка. – Я поеду к генералу. Объясню ему, что ты не будешь больше этим заниматься, а Том ни в чем не виноват и держать его бесполезно.
–?Ну что ты чушь несешь, – совсем расстроился Иван. – Тебя даже не пустят к нему. А в худшем случае тоже возьмут, чтобы еще убедительнее угрожать Тому.
Анечка упрямо сжала пухлые губы.
–?Если больше никому это не нужно, я сделаю, что смогу.
–?Подожди сутки, хорошо? И тогда все решим окончательно. Пожалуйста.
Женщины молчали. На кухню просунулась голова Ирки.
–?Все ругаетесь? – спросила она. – Анечка, пойдем по городу погуляем. Я здесь никогда не была. По – моему, их надо оставить одних.
Анечка улыбнулась:
–?Да, с ними скучно. Пошли.
Усевшись на табуретку, Иван отхлебнул чаю. Анечка умела заваривать его так, как у него самого никогда бы не вышло.
–?Соня, я стараюсь как лучше.
–?Я знаю, – откликнулась она, по-прежнему глядя в окно.
Снаружи мимо них тек чужой город.
Штарк подошел, обнял Софью сзади, испытал секундное счастье от того, что она не оттолкнула его, поцеловал ее в шею. Она чуть повернула голову, чтобы ему было удобнее целовать.
–?Я знаю, что тебе надо ехать, – шепнула она. – Просто злюсь.
–?Прости меня.
–?Не извиняйся. Это так дешево. – В ее голосе послышалось прежнее раздражение. – Мы возьмем машину, поедем кататься. В Одессу. Я никогда там не была. Ты можешь мне обещать, что не ввяжешься ни в какую дурацкую стрельбу? Это не твое совсем. Ты не можешь влезть в шкуру Молинари.
–?Я знаю. Наверняка можно без стрельбы.
–?Ты уже купил билет?
–?Нет. Я не могу уехать, поссорившись с тобой.
–?Мы не ссорились. Это у меня… Бунт против реальности.
–?Спасибо. Не отпускай Анечку от себя, ладно? Она безбашенная, наломает дров. В самом деле поедет искать генерала.
–?Не уверена, что она будет меня слушать. Мало ли что у нее на уме. Может еще увязаться за тобой.
–?Я тоже об этом подумал.
Они услышали Алин плач. Штарк отпустил жену.
–?Ну, иди уже, покупай билет, – сказала она, вставая. – Только, Ваня, не забывай, что ты не один, ладно?
Она догадывалась, почему Хаммер назначил собеседование в «Беверли Хилтоне», а не в вествудском офисе «Оксидентал петролеум». Но не хотела додумывать свою мысль до конца: посмотрим, как пойдет.
–?Искусство для меня – не бизнес и не страсть, – объявил Арманд, усадив ее на диван. Сам он не сел, а пустился расхаживать по номеру. Она призналась себе, что так ей легче смириться с его грузной фигурой. Росточка он небольшого, а весит не меньше фунтов двухсот, и к тому же он очень немолод – эти морщины, складки кожи на лице, ему никак не меньше семидесяти. Но – такие стремительные движения, как у крупного хищника!
–?Искусство для меня, – продолжал он, – способ… вы можете рассмеяться мне в лицо, и да, я знаю, что это прозвучит высокопарно, – это способ обрести бессмертие. Остаться в вечности. Я хочу собрать такую коллекцию, чтобы имена великих мастеров после моей смерти ассоциировались с моим именем. Ведь я, вы знаете, всерьез занялся коллекционированием совсем недавно, хотя моя галерея существует с конца двадцатых, и я продал, наверное, больше предметов искусства, чем кто-либо в Америке. Я был профаном, меня высмеивали критики. Когда я впервые выставил мою коллекцию в Вашингтоне, один написал: «Никогда еще такие хорошие художники не были представлены такими плохими картинами». – Хаммер усмехнулся и взглянул на нее: оценит ли она его способность смеяться над собой. Но она слушала с неизменной серьезностью, и сама ее поза – сурово сдвинутые колени, безупречно прямая спина – говорила о строгости и сдержанности. – Я нанял экспертов, мне посоветовали избавиться от половины моей коллекции. Один из этих молодчиков заявил мне в лицо, что я понимаю в искусстве не больше, чем Аль Капоне. Но я не уволил его, я следовал всем рекомендациям, и теперь у меня действительно одна из лучших в мире коллекций.
Он замолчал, походил еще по комнате своей звериной походкой. Она старалась не следовать за ним взглядом.
–?Но этого мало, – снова обернулся он к ней. – Коллекцию надо развивать; надо, чтобы она получила признание, выставлялась в лучших музеях. Я не могу все делать сам. Мне нужен человек, способный выполнить эти задачи. Поэтому я обратился к вам.
Только сейчас она начала понимать, что никакое это не собеседование, что она единственный кандидат.
