вежливо отказали. Дали понять: мол, сколько же можно?.. И тут я понял, что у меня уже — никаких перспектив насчет работы «в поле». Тогда мне предложили на выбор три места работы: первое — возглавлять разведку Эстонии, второе — возглавлять разведку Таджикистана, третье — стать заместителем начальника разведки Украины.
Я избрал Украину. В моем подразделении, которое я возглавлял в Москве, было больше половины украинцев. Они, естественно, поддержали мой выбор. Да и здесь, в Киеве, меня очень хорошо встретили.
— Вы приехали в Киев в 1986 году, здесь же как раз грянул Чернобыль…
— Знаете, разведка отличается от других военизированных подразделений как раз тем, что в ней более либеральные нравы. И очень часто есть возможность выбора. Как только в Украине взорвался Чернобыль, мое начальство пригласило меня к себе. «Может, не поедешь?» — спрашивает. Говорю: «Я не сволочь». Здесь уже было дело чести.
— Сейчас вы — профессор Института СВР Украины. Вы уже давно работаете в этом закрытом учебном заведении?
— Ушел в запас в 1991 году. Мне было 59 лет. Поначалу соображал — кем быть? Пошел в одну конторку — чувствую, в ней пахнет воровством. Пошел в другую — такое же впечатление. Еще походил немного — решил: нет, не буду отрываться от службы. Пошел в отдел кадров. И первый зам. начальника кадров тут же, при мне, позвонил в Академию, тогда это еще был институт подготовки кадров, и сказал руководству: «Вот я к вам хорошего человека направляю». В тот же день появился в институте — и тут же был зачислен.
— Какие предметы преподаете вы в Академии внешней разведки?
— Теорию разведывательной деятельности. Эта тема хороша тем, что я учу основам — как быть шпионом.
— То есть какая-либо политическая составляющая напрочь отсутствует?
— Есть такой анекдот. Идет обсуждение вопроса: как строить мост — вдоль реки или поперек? Решили, что лучше всего — вверх, а там — как прикажут… Так вот, я строю свою теорию вверх, и она не носит никакой политической окраски.
— Анатолий Викторович, все годы работы в разведке вы участвовали в противостоянии КГБ — ЦРУ. Теперь, когда КГБ разрушен, а в независимой Украине ЦРУ считается дружественной спецслужбой, — это не вызывает у вас дискомфорта?
— Вы знаете, есть постулат, который, в общем-то, никто и не собирается опровергать: дружественных разведок не бывает. Партнерство осуществляется постоянно. Сейчас — это взаимодействие по борьбе с транснациональной преступностью. Но даже это партнерство в любом случае осуществляется в форме противостояния. Если между разведками начинается дружба, то это уже не взаимодействие, не взаимопомощь, а подчинение и закабаление одной разведки другой. Да, я всю жизнь работал против главного противника. А главным противником были, прежде всего, Соединенные Штаты Америки, страны НАТО, ну, и Китай одно время был.
— Сейчас вы стыкуетесь с американцами? Они, наверное, интересуются вашей предыдущей работой? Как вы отбиваетесь от их вопросов?
— В разведке существует железное правило, которое называется «принцип фрагментарности». Он заключается в том, что каждый разведчик должен знать только то, что ему положено знать по его должности и по порученному участку работы. Все остальное — от лукавого. Этот принцип свято соблюдается.
Я рад, что я востребован и до сих пор занимаюсь любимым делом. За последнее время подготовлено и прочитано сотни лекций для будущих украинских разведчиков. Некоторые из слушателей уже работают за границей. Жизнь продолжается.
Тайные войны современности в литературных произведениях Валентина Барзинского
— Валентин Павлович, в основе сюжетов большинства ваших книг лежат возможные прикладные аспекты научных достижений 2-й пол. XX в., например, в области биотехнологии, которые могут быть использованы и в качестве основы для создания новых видов вооружений, а также оружия для террористов. Чем вы объясните такой выбор?
— Приходится заниматься принципиально новыми технологиями, координировать усилия специалистов по различным направлениям. Кому как не нам видеть потенциальную опасность их двойного применения. Приведу пример. Год назад пришлось общаться с одним ученым — специалистом в области фармакологии. Лекарства нового поколения, которые он разработал, после небольшой модификации и доработки вполне могут быть использованы в качестве оружия для ведения бактериологических войн. Научный прогресс остановить невозможно, но довольно много времени было потрачено на то, чтобы найти варианты защиты изобретения и исключения доступа к нему посторонних.
— Известно, что еще в XX веке во многих странах велась разработка специальных технических средств и методов дистанционного воздействия на людей (например, излучения в области инфранизких частот) с целью управления их психофизическим состоянием и поведением. Предусматривались и варианты воздействия на окружающую среду с последующим его отражением на людях. Все это можно квалифицировать как экологическое оружие. Не могли бы вы прокомментировать, какую реальную угрозу несут такие разработки? Может, здесь больше мистики?
— Полагаю, мистицизм следует оставить фантастам и гадалкам. Сегодня мы с удивлением и опаской наблюдаем за трансформацией климата, погодных условий. Не могу утверждать, что это воздействие злых сил, но версии об использовании т. н. «метеорологического» оружия постоянно появляются на страницах СМИ. Нельзя исключить и тайное ведение работ по созданию и испытанию «сейсмического» и «геофизического» оружия… Посмотрите, сколько споров возникает вокруг проблем клонирования, выращивания трансгенной сельскохозяйственной продукции. А ведь не секрет, что успешное овладение тайнами ДНК неизбежно подтолкнет злых гениев к использованию столь необычных возможностей в личных корыстных целях.
— А теперь о вашем романе «Охота на гения», по которому снят одноименный сериал. Почему вы отдали права на съемку россиянам, а не украинским кинематографистам?
— Насколько мне известно, украинские чиновники на 2006 год обещали абсолютный приоритет развитию киноиндустрии, чему и был посвящен форум кинематографистов после шумных «баталий» вокруг киностудии им. Довженко. Поэтому в первую очередь предполагалось организовать съемки в Украине. Суть предложения заключалась в кооперировании сил по созданию такого кинопроизведения, которое бы позитивно влияло на взгляды и умы разных людей, воспитывало бы наших граждан в патриотическом духе, прививало бы любовь к Родине и давало возможность почувствовать себя более уверенно. Но, к сожалению, отклика данные предложения от украинских властей не получили. Пришлось продвигать идею на зарубежный рынок. Хотя этот проект выгоден не только в идеологическом, но и в коммерческом плане.
— То есть вы старались думать по-украински?
— Да. Патриотизм, профессионализм и порядочность всегда в цене у нормальных людей. Вот это я и ставлю во главу угла своих произведений, это заложено в сценарии снятого фильма и его новом продолжении. Следующие шестнадцать серий уже снимаются. И опять, к сожалению, не в Украине. Сейчас,
