американцами.
Морван решил не вдаваться в объяснения, все равно это ничего не даст. Однако стоило сделать последнюю попытку. Он протянул своему пленнику мобильный телефон:
— Позвони Синему имаму. Скажи, что мы тебя схватили, и попроси все остановить.
— Никогда!
Морван убрал телефон в чехол и, тяжело вздохнув, направился к двери. Двое бойцов из группы «Аксьон», которые несли вахту у входа в чулан для велосипедов, повернулись к нему. Морван закрыл за собой дверь. Слова застревали в горле. Он заметил, что руки кровоточат. Где он мог пораниться?
Человек, которого он арестовал, — всего лишь звено в цепи. При виде крови у себя на руках Морвану вдруг захотелось пытать этого негодяя. Его душил гнев, так что пришлось ослабить узел галстука.
— Шеф? — заговорил один из бойцов, догадавшись, что Морван хочет что-то сказать.
— Отвезите его в отдел «Антитеррор». Передайте им, что он ничего не сказал. Пусть введут ему пентотал. Главное, будьте поаккуратнее с ним, это крепкий орешек. На этой земле ему уже нечего терять, к тому же он уверен, что за гробом его ожидает рай и семьдесят две девственницы в придачу.
— Не беспокойтесь.
Морван направился к вестибюлю башни «Марс». Его подташнивало, болела голова. Поспешно эвакуированные жители уже расходились по своим квартирам, сталкиваясь с теми, кто не пожелал возвращаться. Одна пара, которым помешали спать, оскорбляла измученных спасателей и саперов. Подавив желание надавать скандалистам оплеух, Морван вышел на площадь перед башней. Он немного постоял там, вдыхая свежий воздух. Снег сменился дождем. Заметно потеплело. Погода была не в себе, как и весь мир.
Сколько еще смертников готовится к бойне? И зачем им эта чертова бетономешалка?
Снова зазвонил мобильный. Светало. Включив телефон, Морван услышал голос Дюрозье:
— Я с капитаном Александром. Мы подъезжаем.
— Только не лезь на рожон, пусть они сами штурмуют дом. Понял?
— Есть, шеф, обещаю.
Морван протянул руки, подставляя ладони под струи дождя.
Кровь стекала с пальцев вместе с водой.
Обрызгав гладко выбритое тело одеколоном и надев несколько пар трусов, Саид Ларби в последний раз посмотрел на схему метро, потом взглянул на себя в зеркало, чтобы убедиться, что правильно закрепил заряд семтекса. Тридцать килограммов взрывчатки были равномерно распределены на груди и спине юноши. Холщовый чехол больно царапал кожу, словно власяница.
Где-то в Париже — где именно, Саиду неизвестно — Ридуан завершал тот же ритуал. Главное — хорошенько затянуть чехол поверх стального футляра с посмертным посланием Тарика Хамзы: это даст опору двум рукояткам, закрепленным на левом плече и правом боку. Чтобы взорвать заряд, нужно дернуть за эти рукоятки уверенным, хорошо отработанным движением, похожим на то, которое совершает парашютист, раскрывая парашют.
Поверх чехла Саид надел красную шерстяную рубашку — так меньше шансов привлечь внимание полиции в случае проверки. Натянув вельветовые штаны, он снял с вешалки теплую куртку. Взглянул на часы и понял, что до выхода по графику осталось еще пятнадцать минут, но ему не сиделось на месте.
Он застегнул «молнию», словно проводя черту под своим земным существованием. Когда-нибудь его имя будет выбито на мраморе в Антверпене, будущей столице Северной территории. Целые поколения верующих станут чтить его память.
Он вышел из дома и закрыл дверь на ключ. Слева в конце улицы он увидел синие огни полицейской мигалки. Из микроавтобуса выходили люди в черном и направлялись к его дому. Господь только что спас Саида от позора, не позволив неверным его схватить. Он отвернулся и не спеша зашагал к станции метро.
С заднего сиденья машины Смаин наблюдал, как за окном проносятся набережные Сены. Его правое запястье было сковано наручниками с левой рукой сидевшего рядом полицейского.
Смаин взглянул на затылок шофера. Третий полицейский на переднем сиденье не спускал с него глаз. Пистолет лежал у него на коленях. Через несколько минут Смаина доставят в отдел «Антитеррор». Смаин знал, что пентотал или детектор лжи не оставят ему ни единого шанса. И он заговорит, как заговорили Братья в Гуантанамо.
Двигаясь на высокой скорости, машина обогнала мусоровоз. В это рождественское утро на улицах столицы не было ни души. Он заметил спуск в туннель под площадью Альма прежде, чем «пежо» успел свернуть с набережной, чтобы подъехать к министерству.
Собравшись с силами, он выбросил вперед руку с наручником, зацепив шею шофера, и резко дернул. Из разорванной артерии брызнула кровь. Двое других попытались помочь своему товарищу, но было слишком поздно. На скорости более ста пятидесяти километров в час автомобиль врезался в бетонную опору и развалился пополам.
Комиссар Александр похлопал Дюрозье по плечу:
— Морван попросил меня присмотреть за вами.
— Вот как…
Шеф группы «Аксьон» стоял рядом с микроавтобусом. Только что он отдал приказ идти на штурм дома на улице Мольера. Подрывник подошел к входной двери. Один из коллег прикрывал его стальным щитом. Потребовалось несколько секунд, чтобы прикрепить куски пластика размером с куриное яйцо к каждому из углов дверной рамы и отойти в сторону. Раздался оглушительный взрыв.
Четверо мужчин в шлемах и бронежилетах в боевом порядке ворвались в дверь. Двое замыкавших прикрывали наступление штурмовыми винтовками.
Дюрозье почувствовал терпкий запах взрывчатки. Впечатляет. Рядом с ним Александр надел наушник и дожидался, пока четверо его людей выйдут на связь. Казалось, прошла целая вечность.
Многие морские пехотинцы, воевавшие в Ираке, погибли в зданиях, заминированных бойцами исламского сопротивления. Изобретательность террористов не знала предела. Сотрудники контрразведки постоянно возили с собой аппаратуру, чтобы день за днем регистрировать новинки, взятые террористами на вооружение. Обмена техническими данными между двумя странами, к счастью, не коснулась секретность, существовавшая в других областях.
Прежде всего в каждой комнате были установлены датчики низкочастотных радиоволн, источников тепла, пороха или микроустройств, а специальное программное обеспечение анализировало полученные данные. На второй стадии операции к потолку крепились радиоуправляемые щупы, позволявшие открывать шкафы, краны, включать электроприборы и даже листать лежащие на столе книги.
В Мосуле нескольких солдат Третьей пехотной дивизии разнесло на части, когда они пытались открыть порнографический журнал или бутылку с коньяком. В Кербеле офицер Первого кавалерийского полка умер в страшных мучениях, приняв кислотный душ в одной из бывших резиденций Саддама Хусейна.
Соединенные Штаты предоставляли своим союзникам учебный материал по борьбе с терроризмом, куда были включены описания всех этих ужасов, зачастую к ним прилагались и видеозаписи. Франция, издавна принимавшая участие в боевых операциях в Европе, Азии и Африке, располагала столь же обширной базой данных, а ее методы предотвращения гибели личного состава были не менее изощренными.
Однажды Морван в офисе Управления внешней безопасности показал им настоящий музей ужасов, способных охладить пыл любого, рвущегося на борьбу с терроризмом.
— В доме все чисто.
— Можете войти.
Почувствовав, что Александр наконец отпустил его руку, Дюрозье перешел улицу.
Потребовалось несколько минут, чтобы проветрить дом, прежде чем приступить к обыску. В каждой из комнат на первом и втором этаже было по штурмовику.
Дюрозье вошел в помещение, видимо, служившее смертнику спальней. Смятая кровать еще хранила
