Леон вернул «Лемберг» на место под левой рукой и протянул Трубникову ладонь. Ему хотелось сказать старому астронавту что-то ободряющее, но подобрать слова оказалось слишком трудным делом.
Он ушел молча.
Глава 7.
Леон завязал галстук, постоял перед зеркалом и принялся натягивать на плечи китель. В затылке все утро мелко колотился противный резиновый молоточек. Жасмин позвонила ему поздно вечером, кратко сообщив о готовности Трубникова предоставить Катану в любое нужное время. Выслушав ее, Леон собрался уже отключить коннектер, но услышал вдруг ее далекое дыхание в трубке: она ждала.
– Где ты сейчас? – спросил он.
– Приблизительно над северным полюсом Венеры, – усмехнулась женщина.
– Скорости у вас, – вздохнул Леон. – Даже не представляю, как такое возможно.
– Можешь узнать в подробностях, – тихо произнесла она и добавила, после паузы: – Ты знаешь, я ведь не играла. Может чуть-чуть, в Нью-Йорке. Потом – нет. И еще ты очень обидел меня в Риме.
– Я смогу увидеть тебя?
– Если захочешь…
Потом что-то коротко прошипело, и связь оборвалась, а на дисплее высветилась стандартная надпись «Абонент недоступен». На мгновение Леону вдруг показалась, что у них, там, невероятно далеко отсюда, произошла какая-то авария, но он поспешил успокоить себя – ну какая авария, с такой техникой… Просто она отключилась в самом интересном месте. Актриса…
Всю дорогу до отдела Макрицкий репетировал предстоящий разговор с Коровиным. Выходило неудачно, невыразительно, от чего пересыхало во рту.
«Как же сказать ему? – мучительно кусал он губы, стоя в небольшом заторе недалеко уже от офиса. – Как объяснить ему, сохранив при этом лицо?»
Ему хотелось закрыть глаза и уснуть, отделиться от того, что должно произойти через несколько минут теплым мягким коконом иллюзий, но машины перед капотом «Дона» медленно покатились вперед, автопилот замкнул контакты, чуть слышно загудели электромоторы в ступицах: время вышло.
Он прошел через пост контроля, поднялся в свой кабинет и уселся в кресло. Рука, вытаскивающая из кармана сигареты, слегка подрагивала. Было без двух девять, Леон знал, что шеф уже наверняка на месте и звонить лучше всего прямо сейчас, пока он еще не начал вызывать к себе подчиненных из разных служб.
Глубоко затянувшись, Макрицкий коснулся пальцем сенсора на интеркоме.
– Толяныч, – сказал он адъютанту, – мне нужен шеф. Это срочно…
Коровин ответил тотчас же, словно ждал именно его:
– Да, Макрицкий. Что там у тебя?
Леон глубоко вздохнул. Время вышло…
– Валентин Андреевич, у меня сообщение. Прямо сейчас.
– Заходи, – отрубил Коровин.
Макрицкий поднялся из кресла, машинально оправил на себе китель и вышел из кабинета. С Пальчиком он поздоровался коротким кивком и сразу же, не дожидаясь его разрешения, шагнул к двери коровинского кабинета.
– Валентин Андреевич…
– Что с тобой?
Коровин встал, подошел к нему и, схватив за плечи, несколько секунд пристально смотрел в глаза. У Леона чуть подрагивали губы. Генерал отпустил его, толкнул в сторону ближайшего стула и навис сверху:
– Коньяку?
– Нельзя. Выслушайте меня. Вы знали, что я был…
– Кто мог это знать? – бесстрастно поинтересовался Коровин.
– Хорошо. Сейчас это неважно. У меня есть еще одни вопрос, последний, потом – главное. Почему прибили Вайпрехта?
Шеф вздохнул и вернулся в свое кресло.
– По нашим данным, он привез в Севилью непосредственного свидетеля переговоров на Бэксайде. Что еще?
– Валентин Андреевич, Катана может быть у меня на руках в любое нужное время.
Коровин странно причмокнул и с силой протер глаза. Леон буквально физически ощутил его растерянность.
– Теперь спрошу я. Они вели тебя? Все это время?
– Валентин Андреевич, – Леон почувствовал себя мучительно беспомощным, хотелось просто разрыдаться, – все совсем не так, как мы думали. Им от нас ничего не нужно. Они отдают Катану без всяких условий… точнее, условие только одно – потом он должен вернуться к ним обратно. Я думаю, это будет нетрудно.
– Почему я должен верить, что это именно Катана, а не, скажем, клон с заложенной программой?
