Голем 100

— И ни разу, если он на леднике больше сотни лет, парень. Приванивать начнет, вот что. Так и жарь моро­женым.

— Й ЛЮДОЕД

— А какой кусочек для тебя лакомый?

2- Й ЛЮДОЕД

— Потроха.

1-Й ЛЮДОЕД

— Вот это разговор, парень. Потрошки — это самый смак.

(Ночь и Гиль. Грязный сумрак. Гномы-громилы. Поджарива­ют мороженый труп господина Рубора Тумора. Плясуньи Салема Жгуна отогреваются у костра. Паучьи лапки Отца- Оопа порхают по ягодицам шейха Омара бен Омара, который покрывает Неверную. В морге Джанни Ики покупает труп Нудника Лафферти ради пятнистой шкуры, которую он со-

бирается повесить на стену. Черные глаза Енты Каленты обменяли на ручной миксер. В термокупальне обнаружили, что их странная вода способна вызывать галлюцинации. Три инженера с Плотины Гудзон-Адовы Врата на научной конфе­ренции привели математические доказательства того, что пчелы могут летать. Над барышней Гули надругался робот, и с этой новостью она обратилась к психоаналитику. Перво­начальный Скрябин-Финкель приказывает долго жить в 97 лет отроду, а его конюшня сотворяет прощание со Скряби­ным под названием «ОТБЕЙ МЕНЯ ОДНИМ УДАРОМ, ФИН- КЕЛЬ, НЕ ТО Я В СМЕРТНЫЙ А УТ ПОП АД У».)

* * *

Оазис Шимы раньше был Испанским музеем. Его пентхауз возвышался над ломаной линией домов вдоль испускающей пары реки Гудзон, на поверхности кото­рой горели мигающие болотные огоньки, отплясывая над водоворотами и порожками.

Гретхен открыла дверь, повелительно позвала:

— Блэз!

Нет ответа.

Она вошла, Пи-девка за ней. Осмотрели гостиную, спальню, ванную, кухню, террасу, все еще покрытую землей в честь Опс.

— Блэз!

— Здесь нет никого, госпожа 4fc, особа-хозяйка.

— После всего, что мне пришАось пережить, что, этот урод отправился на работу? И даже не позвонил? Ушел в себя? Le pauvre petit. Очень на него похоже.

Она позвонила в «ФФФ». Никакого Шимы.

— Если он опять провалился и ушел в фугу, то я последний раз его вытаскиваю. Пи-девка, позвони от моего имени в Управление полиции Гили. Я не хочу, чтобы меня узнали по голосу и вычислили. Я подскажу тебе, что говорить.

Пи позвонила в Участок по шпаргалке Гретхен. Нет Шимы. Нет приказа задержать Шиму. Нет Индъдни. Субадар ушел домой.

— Какого черта! Все равно мне нужно пригасить приказ на арест, касающийся меня. Пи-девка, ступай ко мне домой и присмотри за восстановительными работа-

ми. Я делаю тебя ответственной, девочка. Пора тебе расти. Я не стану окружать себя детьми. Я отправляюсь домой к Индъдни. Может быть, он знает, где Шима. Я им обоим выдам как следует и покончу с ними. Я все же НОВАЯ порода, черт возьми! Свобода! Свобода! Это превыше всего!

Пи-девка проводила Гретхен до Индъдни — его дом стоял в бывшем Грамерси-Парке — и отправилась в Оазис в «Старом Городе». Гретхен одолела лестницу до квартиры Индъдни и позвонила.

Дверь ей открыл сам субадар в изумительном белом одеянии.

— Ах! — сказал он с улыбкой. — Я ждал вас. Вхо­дите. Входите же. Входите с миром и надеждой. Мы тоже нашли путь к первоисходному пику. Мы нашли Истинную Веру. Это Господин Шива в Его первом слав­ ном воплощении Sveta — «Белоснежного».

Гретхен задохнулась и с трудом произнесла:

— Индъдни?

— Когда-то давно, — с улыбкой продолжал Индъ­дни. — Входите же. Вы — мой милый друг, Гретхен Нунн.

— Тоже когда-то давно, — отвечала Гретхен, вхо­дя. — И я нашла этот путь, субадар.

— Да-да, — тихо сказал Индъдни, запирая дверь. — Да, я полностью осведомлен обо всем, что произошло. Я говорил уже, что располагаю некоторыми возможно­стями. Вы поднялись на новую вершину, высокую вер­шину, возможно, что и на первичную вершину, кото­рой, увы, не смог перед смертью достичь доктор Шима. Несмотря на всю его блестящую одаренность, вызов, который он очень захотел принять, оказался ему не по силам.

— Шима умер? — Гретхен была потрясена.

Индъдни кивнул.

— Но как это случилось?

— А, значит, вы не помните. Вы оставили старую жизнь позади, как и я свою. Вы в своем новом царском величии разорвали его на куски.

— Я?! Убила его?

— Разорвали на куски.

Гретхен поразило немотой.

— Что такое? Вина? Горе? Ну-ну, милая, мы все это уже переросли, так что поговорим откровенно, как рав­ные. Да мы и есть равные, знаете ли. Я достиг своей вершины и, наверное, я единственный первобытный, кто под стать вам. Так что будем душевно поддерживать друг друга.

— В-вы... вы просто хотите меня утешить. — Она не могла отойти от потрясения. — Я растерзала Блэза? Разорвала на куски?

— Мы и должны утешать друг друга. Мы одни на такой высоте, и у нас никого больше нет.

— Н-но все говорили, что я для этого родилась... чтобы стать Новым Первобытным Человеком... А вовсе не вы, субадар. Как вы достигли своей вершины?

— Я переродился в Черной Дыре.

— В противомире? Он так на вас подействовал?

— Возможно, что и новый рой, твой новый улей, поднял меня на эту высоту.

— Боже! О Боже! Боже!

—- Зови Его лучше Его настоящим именем — Шива. Божественный Источник Жизни. Мы вместе войдем в космос Шивы. Ты многому можешь научить меня, а я стану учить тебя порождать всеохватывающий дух Со­мы. Мы вместе станем поклоняться двенадцати свя­щенным Лингамам [98].

— Индъдни, неужели это вы? Мне кажется, что вы сошли с ума, и, наверное, я тоже обезумела. Что случи­лось с нами?

И он учил ее поклоняться двенадцати священным Лингамам — учил три безумных эротических часа, ос­ тавивших ее без сил, ничего не понимающую и сливаю­щуюся с вездесущей Сомой.

— О Боже мой!.. — шептала она. — Боже!.. Боже мой! Боже мой! Меня никогда раньше так не любили. Никогда! Ни одну женщину так не любили. И я никогда раньше так не любила саму любовь. Никогда! Это и есть вершина?

Он кивнул.

— Я знала, что ты вовсе не педик, — это ты притво­рялся ради Шимы. Я знала, что ты мужчина. Ты больше, чем мужчина, — в десять и еще в десять раз больше, чем любой мужчина, которого я раньше знала. Бог мой! Бо­же возлюбленный! Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люб­лю тебя. А ты? Меня? С тобой такое же?

Индъдни улыбнулся ей, потом встал, подошел к зеркалу и начертил на нем пальцем, окунутым в крас­ ное:

ябет юлбюл я

Понадобилось некоторое время, прежде чем Грет­хен осознала, что она только что увидела.