человек. Остальные были либо убиты, либо пропали без вести или просто заблудились и попали в другие подразделения.
Сейчас Романенко нужно было организовать блокпост в другом месте, ожидался прорыв из президентского дворца, нужен был заслон на одном из возможных путей отхода боевиков.
— Так ребята, мы переходим на другие позиции, — начал Романенко с дела, — как только я укажу вам места расположения постов, вы приступаете к рытью блиндажей. Мы слишком близко к президентскому дворцу, его будут обстреливать из УРАГАНов. Вчера нас накрыли наши же минометчики, а УРАГАН покруче миномета будет. Поэтому чем глубже вы закопаетесь, тем больше шансов спасти ваши тупые черепушки!'
Романенко не стал говорить, что ожидается прорыв чеченцев, решил пока не накалять обстановку. 'За мной!' — приказал старший лейтенант и повел взвод на новое место.
Миновали перекресток, который охраняли прошлой ночью и прошли еще несколько домов, пока не дошли до следующего Т-образного перекрестка.
Улица здесь упиралась в большой одноэтажный дом. По углам перекрестка стояли гараж и сгоревшее здание без крыши.
Романенко распределил четверых в гараж, шестерых в сгоревший дом, остальных в одноэтажный дом.
Обгоревший дом достался нашему отделению, нас усилили еще одним парнем по фамилии Бармаков.
Кроме взвода капитана Колоскова на этой улице устраивалось еще несколько подразделений, оснащенных БТРами и БМП. На помощь окапывающимся вызвали экскаватор и тягач-бульдозер из инженерно-саперной роты. Тягач сделал капониры под боевые машины, а экскаватор принялся за блиндаж. Саперы со своей работой управились быстро — за какой-то час три окопа под бронетехнику украсили улицу.
Нам под блиндаж тоже вырыли яму. Осталось сделать только крышу. В соседнем дворе мы нашли трубы и перекрыли ими яму, сверху положили гаражные ворота. На эту кровлю еще накидали земли. Конечно, это сооружение никак не подходило под определение «блиндаж», но проверять качество вряд ли будут.
Все блиндажи и окопы расположили по краям дороги, поэтому теперь проехать по ней могла лишь одна машина.
После работы мы с Куловым, решили сходить в больничный комплекс за матрасами и спальными мешками. Кузя и снайпер отправились за продуктами во двор пятиэтжки, снайпер и Бармаков остались на посту.
Мы с автоматами наготове, внимательно осматриваясь, отправились в больничный комплекс. Шли по дороге усеянной воронками по ней не так давно драпали из больницы.
Наконец дошли: на выезде поперек дороги стоит БРДМ уже подернутый ржавчиной. Обошли железный труп и через пролом в заборе забрались во двор больницы. Кулов полез в здание осматривать комнату, а я остался во дворе.
Ноги сами повели меня по пустынному двору. Сейчас он напоминал кладбище. Ко всему мусору, валявшемуся на земле, добавились куски черного металла и окровавленные куски мяса еще не растащенные бродячими собаками.
Вдруг я со всего размаху шлепнулся лицом в грязь. Встал и посмотрел обо что споткнулся: оторванная по плечо почерневшая и окоченевшая рука. Из оторванного рукава бушлата виднелась с одной стороны ладонь со скрюченными пальцами, а с другой торчала кость, окруженная лохмотьями мяса и ваты. Между укзательным и большим пальцами виднелась наколка: буква А в окружении лучей. Я с трудом сглотнул подкативший к горлу комок, рванул бегом в здание больницы.
— Ну и видок у тебя, — удивился Кулов.
— Там рука лежит, — хрипло сообщил я. — Пацан с нами ехал, я его по наколке узнал, а лица вот не помню.
Заглянул в комнату, из которой Кулов уже вышел. На полу куча штукатурки, из неё торчали куски обугленного дерева, в потолке зияла огромная дыра.
— Марат валим отсюда, — позвал Кулов, — а то стемнеет скоро.
Пошли обратно к посту. Возвращаться решили по другой улице, чтобы
заглянуть в какой-нибудь дом и взять там матрасы. Перешли на параллельную улицу. Дома здесь были все пятиэтажные.
Мы шли друг за другом и разговаривали в поголоса.
— Слушай Марат, позвал — Кулов.
— Чё? — я повернул голову к Кулову, и в этот миг почувствовал, как что-то просвистело рядом с ухом. В этот момент мы проходили мимо пятиэтажки.
Я инстинктивно повалился на землю и открыл огонь из автомата по окнам верхнего этажа дома. Кулов тоже стал стрелять, присев на одно колено. В начале он хотел подбежать к стене дома, чтобы выйти из сектора обстрела, однако потом решил остаться рядом.
За несколько минут мы оба отстреляли по четыре рожка — все снаряженные обоймы. Как только автоматы замолчали, замерли. Тишину, наступившую после оглушительной стрельбы и звона разбитых стекол, нарушил только один звук, заставивший вздрогнуть обоих. Глухо звякнул металл.
Из окна на четвертом этаже вывалилась снайперская винтовка без оптического прицела и упала на асфальт. В проеме окна виднелся человек сидевший в неестественной позе на подоконнике. Не сговариваясь, одновременно мы направились в подъезд дома. Здесь перезарядили рожки. На четвертом этаже осторожно осмотрели все квартиры. В одной из них, в комнате выходящей окнами на улицу, увидели мальчишку сидевшего на подоконнике. Он сидел, подогнув ноги под себя, привалившись телом на раму. Кулов потянул за кожанку, одетую на убитого, и тот рухнул к его ногам.
— Лет четырнадцать наверно, — сказал Сергей, рассматривая лицо мальчика, залитое кровью, пуля попала ему прямо в переносицу.
— Интересно, кто из нас, его грохнул, — сказал я в ответ, подошел к окну, — мы слишком близко шли к дому, ему пришлось встать на подоконник, чтобы стрелять в нас.
— Нам повезло, что это сопляк, он успел сделать всего один выстрел.
— Да профессионал положил бы обоих.
— Ладно, пошли отсюда, — предложил Кулов.
— Стой матрасы, возьмем, я не собираюсь мерзнуть из-за этого урода, — возразил я. Какая-то ярость овладела мной: дал очередь в телевизор стоявший в углу, потом схватил торшер и с размаху разбил его об стену. Кулов в это время расстреливал хрустальную посуду стоявшую в серванте.
Отвели душу, снова перезарядили обоймы и ушли забрав с собой по два матраса. На улице я подобрал винтвку взял ее за ствол и с рахмаху стал бить об стену, то тех пор пока деревянные части не отвалились, потом вытащил затвор и выкинул ставшее бесполезным оружие в канаву. До блокпоста уже пришлось бежать.
Там нас уже ждали, Кузя со Снайпером притащили с собой ведро с супом, сваренным тыловиками на походной кухне, хлеб и сигареты. Ждали только нас с Куловым.
— Ну, пацаны, надо согреться, — сказал Кузя и достал алюминиевую канистру.
— Чё пойло приволок, — оживились мотострелки.
— Ну, мы вот со Снайпером в один подвал заглянули, там всякие соленья были и вот это, — Кузя приподнял канистру.
— Ну-ка, — схватил канистру Бармаков, он отвернул крышку и налил в пиалу подставленную Куловым красную жидкость. Кулов понюхал жидкость и резюмировал:
— Вино кажется.
— Ну, давай не тяни, — Кулову протянули соленый огурец из банки, которую заодно с канистрой притащил Кузя.
Кулов выпил, закусил огурцом и стал хлебать суп прямо из ведра.
После ужина разделились на две смены. Каждой выпадало по четыре часа дежурства. Первая смена осталась в доме, а вторая спустилась в блиндаж. На пост заступили Кулов, Бармаков и я.
