поворачивается он к следующему парню. Это Смеянов подошел, тоже «пролетевший».
— Я… — он запинается. — Я все равно хочу сказать вам спасибо за этот месяц.
— Что ж, раз благодаришь, значит, месяц прошел не зря, — отвечает полковник.
А Жорик уже тащит совершенно ошалевшего Генку к члену комиссии, на которого указал Осетр.
— Добрый день, — говорит Жорик. — Вы хотели видеть Туркина?
— Да, я, — отвечает тот.
— Вот он! — Жорик выталкивает Генку вперед.
— Что ж, пойдем, побеседуем, Туркин… — говорит член комиссии.
О чем была беседа, мы узнаем часа через два, когда провожаем Генку. Генка позвонил отцу, и тот прикатил за ним на роскошном «Вольво».
— Он, оказывается, преподает в юридическом лицее, — рассказывает Генка. — И уже говорил обо мне с руководством лицея, просил обратить на меня особое внимание… Очень уговаривал к ним поступить. Говорит, у меня данные как раз адвоката, а не следователя или оперативника, это и все тесты показывают. Говорит, я талант. Что ж, может и поступлю. Адвокат — профессия хорошая… денежная! — он выдавливает улыбку, но его лицо остается грустным.
Машина отъезжает, и мы машем ей вслед, а потом, вчетвером, бредем назад.
— Вот они! — слышим мы голос полковника. — Можно сказать, самая удалая четверка мушкетеров!
Мы поднимаем головы. Полковник стоит с генералом, Борисом Андреевичем.
— Лучше бы мы остались пятеркой! — говорит Жорик.
Полковник разводит руками.
— Тут уж ничего не поделаешь!
А я говорю:
— Ну, если мы — мушкетеры, то вы, значит, капитан королевских мушкетеров, господин де Тревиль!
Генерал хохочет:
— Точно, де Тревиль!
И хлопает Осетра по плечу.
А Лешка Конев замечает:
— Интересно, а у вас есть это качество де Тревиля, о котором пишет Дюма, что, «не будучи интриганом, господин де Тревиль всегда умел вовремя разгадать интригу, направленную против него и встречной интригой ее обезвредить»?
— Во дает! — не выдерживает Илюха. — Что угодно по памяти шпарит!
Генерал и полковник переглядываются — то ли серьезно, то ли весело.
— Об этом вам лучше судить, Борис Андреевич, — говорит Осетров.
— Есть, есть в нем такое свойство! — похохатывает генерал. — Что ж, молодцы-удальцы, поздравляю вас! Небось, еще в себя не пришли? А ведь новая жизнь для вас начинается!
И действительно, мы только сейчас начинаем осознавать эту новую жизнь, которая уже началась. Как-то по-новому воспринимать начинаем этот подступающий ясный вечер, и шелест листьев вековых деревьев, и блеск озерца вдали…
Трудно представить, что мы все преодолели, но теперь…
Мы — кадеты!
КОНЕЦ.
