— Вот как представляется Хозяину заключительная фаза операции, — сказал Петреску. — Когда не помогают терапевтические меры, прибегают к оперативному вмешательству… Пусть ваш Дик Секонд немедленно приступает к ликвидации Бартона. Хорна не трогайте. О выполнении доложите лично. После этого будем решать судьбу пилота. Все ясно?
Лекок молчаливо кивнул.
— Жаль, что тебе нужно так спешно возвращаться, — уже с улыбкой хлопнул его по плечу директор СБ. — Но я понимаю, работа есть работа.
…Через час, сидя перед пустым экраном, Петреску отчитывался перед Хозяином:
— Из-за преступной халатности нашего горе-спасателя мы опоздали развернуть Корабль и теперь вынуждены прибегнуть к крайним мерам в отношении генерала.
— Правильно! — басом сказал невидимый Владыка. — Остальное устроить будет намного легче. Для убеждения Хорна можно использовать того же Лозовски. Хроноразведку необходимо уничтожить в зародыше. Что вы предприняли в отношении Химмеля?
— Пока ничего, патрон, — ответил Петреску. — Мы еще не имеем его координат ни во времени, ни в пространстве. Поэтому…
— Ошибаетесь, Ион, всего полчаса назад Мировая Сеть зарегистрировала два слабых сигнала в окрестностях Брянска. Это маяки Химмеля. Поздравляю вас. Теперь вы сможете установить контакт с хронопилотом.
— Разрешите начать немедленно?
— Да, начинайте. И я хочу, чтобы Химмелем занялся ваш лучший хронохирург, — рассмеялся Владыка. — Пусть это будет лично ваш киллер. Вы держите при себе такого?
— Да. Я пошлю Джо Файфа. Это обычный бироб второго поколения, но с его опытом, подвижностью и способностью к самовосстановлению он может составить конкуренцию даже мнеморгу.
— Одобряю. Пусть это будет Джо-5.
Сеанс связи с Хозяином был закончен. Петреску затребовал информацию о хрономаяках. Виртуальный дисплей высветил колонки цифр и нарисовал карту Брянской области. Недалеко от города — в лесу — сияли две изумрудные звезды, тонкими нитями зеленых лучей вычертив две стороны хроноквадрата.
«Почему же только две? — недоуменно подумал Петреску. — Что могло случиться с остальными двумя маяками? Впрочем, имеющихся вполне достаточно, чтобы определиться во времени».
Шеф СБ нажал пару кнопок на виртуальном экране, и электроника вывела на дисплей лаконичную дату: 21.08.1947 и одно слово «ТУПИК».
— Странно, — буркнул он. — Память у этих устройств довольно емкая, хоть любовное письмо пиши, почему же Химмель так краток? Спешил, или ему помешали?
На дисплее появилось новое сообщение:
«У нас проблемы. ОТТО».
Петреску растянул губы в улыбке и, нежась, закрыл глаза. Сытый питон хотел спать.
2
В это же время, но совсем в другом месте Этьен Лекок строго взирал на Дика Секонда. Временами господин начинал бояться своего раба и, чтобы скрыть страх перед ним, напускал на себя высокомерную строгость.
Неповоротливый, точно шкаф, с тупым выражением лица и рачьими глазами, Дик больше походил на гориллу, нежели на человека. Была в нем и дикая нечеловеческая сила, ибо Дик Секонд, он же Ричард-2, представлял собою специальную модель боевого робота, построенную не человеком, а сообществом запрограммированных нанороботов. Подобные машины появились сравнительно недавно и в небольшом количестве. Люди назвали их мнеморгами. Роботы-мнеморги были наделены колоссальной физической силой в ущерб умственным способностям и не могли самообучаться как обычные биробы, зато были практически неразрушимы.
Полусонный, не полностью активизированный Ричард-2 тупо смотрел на своего господина. Лекок, в сравнении с мнеморгом казавшийся чуть ли не карликом, придирчиво осматривал робота, описывая вокруг него круг за кругом. Наконец он заговорил:
— Дик! Ты — мой лучший исполнитель. Тебе все удается просто и легко… Знаешь, для тебя снова есть работа. — Лекок включил голографический проектор, и перед роботом прямо из воздуха возникло лицо генерала Бартона. — Запомни этого человека. Подлежит ликвидации. — Щелчок, и на секунду изображение стало размытым, затем лицо Бартона трансформировалось в лицо Хорна. — Этого запугать, подготовить к психологической обработке. Физическое давление не оказывать. Операцию провести в сжатые сроки, без шума, с условием стопроцентного поражения объекта и стопроцентной гарантии безопасности окружающих.
— Я не варвар, — рявкнул Дик Секонд. — Я все же хронохирург!
— Выбор оружия оставляю на твое усмотрение.
— Задание понял! — мрачно ответил мнеморг.
Эксперимент. 21 июля 1947 года, понедельник
1
Штандартенфюрер Моллер, сорокапятилетний педантичный сангвиник, еще раз мысленно повторил текст радиограммы, продиктованный ему Ренке. Некий «Курт» в некоем пункте «Д» ждет гостей в связи с пуском «Фау-4». Только так можно было понять недвусмысленный намек русского радиста. Интересно, откуда у него эти сведения?
Надо же! Сообщает почти открытым текстом, как в свое время горе-патриоты информировали Сталина о начале войны. Они были настоящими героями, однако, Сталин им не поверил. Этот русский тоже своего рода герой. И он весьма опасен. Если ему известны сверхсекретные данные о времени пробного пуска «Фау», не значит ли это, что русский агент находится здесь, в бункере управления, в одном из соседних кабинетов?
Моллер думал. Его выцветшие глаза пристально изучали ноль на диске номеронабирателя, брови сошлись на переносице, зубы покусывали верхнюю губу. Только что штандартенфюрер был спокоен и даже погружен в сладкую меланхолию, как вдруг звонок Ренке разом лишил его покоя. Моллер не знал, что предпринять. Позвонить в Берлин?! Или для начала все как следует обдумать самому?
«Будем рассуждать логично, — думал Моллер. — Сегодня — двадцать первое. Пуск ракет назначен на двадцать пятое. Что могут успеть сделать русские за эти четверо суток, и что могу успеть я? Омск забросит диверсантов, это логично. Может принять контрмеры, в том числе упреждающие, это тоже логично. Что я смогу противопоставить инициативе Берии? Во-первых, было бы логично перенести дату пуска на двадцать третье июля. Во-вторых, необходимо усилить охрану ПОЛИГОНА, в-третьих, силами Брянского гарнизона обеспечить ликвидацию диверсионной группы и, в-четвертых, во что бы то ни стало выявить русского агента… Необходимо поставить в известность лично Гиммлера!»
В это время в кабинет заглянула шарфюрер Эльза Штедке, личная секретарша Моллера. Эта обаятельная стройная блондинка была, пожалуй, единственной женщиной подземной цитадели. На
