выведывать о перспективных клиентах все, что можно. В большинстве случаев это приносило плоды. Кили, талантливый графический дизайнер, нашла себе жениха, выполняя именно такое «особое задание».
Но затем произошла серьезная осечка. Ракель вела закулисную борьбу за создание персонального сайта некоего магната. Она послала по его следу одну из своих ищеек, и та копнула слишком глубоко: оказалось, что у магната есть любовница. Разгневанная супруга подала на развод, и теперь магнат предъявил иск на крупную сумму. Ракель оказалась в гуще скандала.
— О боже! — прошептала Эмма.
Слухи, зловещее замечание Ракели об отзыве, дурные предчувствия Талии — все оказалось правдой.
Чувствуя, что ей надо сесть и подумать, Эмма положила листок в папку и поспешила в свой офис. Она швырнула полупустой стаканчик в ближайшую урну, сунула в рот мятную карамельку и завернула за угол.
— Эмма, подожди! — окликнула ее секретарша Кристал. Потрясая рыжими кудряшками и пышным бюстом, она засеменила рядом с Эммой, растягивая красные губы в улыбку. — К тебе пришли. Я провела его в твой офис. Хотя ты могла бы сделать одолжение одинокой девушке и прийти позже. — Кристал в восторге облобызала кончики пальцев. — Он великолепен!
Поглощенная мыслями о судебных исках, угрозах и панике, Эмма ошеломленно смотрела на Кристал, не понимая причины ее восторга. И затем услышала знакомый низкий голос, который звучал в ее ушах весь день, отвлекая от работы.
— Да неужто это малышка Эмма Рэдфилд!
Эмма подняла глаза. Перед ней предстало божественное видение ростом метр восемьдесят в поношенной кожаной куртке и джинсах.
— Хэрри!
— Входи же, красотка, входи!
Ей не нужно было повторять дважды. Швырнув папку на ближайший стул, она бросилась в распростертые объятия Хэрри, ухватилась за старую коричневую куртку и прижалась щекой к мягкому воротнику, вдыхая до боли знакомый запах свежести, солнца и чего-то еще, присущего одному лишь Хэрри.
— Ты приехал раньше! — воскликнула она, сияя от радости.
Положив руки ей на плечи, Хэрри сказал:
— Ты изменилась.
Он вертел Эмму так и сяк, приложил к уху ее руку, чтобы прослушать пульс, и слегка встряхнул, словно пытаясь определить произошедшую в ней перемену.
— Нет, — признался Хэрри, — должно быть, мне померещилось.
Эмма увидела, что он слегка нахмурил брови. Как бы Хэрри ни воспринял перемену, он заметил ее.
— Ну, как поживаешь? — спросила она с улыбкой. — Я не была уверена, что ты приедешь в этом году, ведь теперь ты большая шишка.
— А-а, ерунда! — откликнулся Хэрри. — Ты меня знаешь. Я любезный, снисходительный, благодушный. Всегда готов пожертвовать своим драгоценным временем.
— Но не смог пожертвовать им ради моего дня рождения.
Хэрри поморщился. Черт!
— Я пытался, крошка. Поверь. Но… обстоятельства помешали мне. Однако теперь я здесь, потому что предпочел провести все свободное время с тобой.
— Вместо того, чтобы…
— …нежиться на пляже в Акапулько и знакомиться с тамошними девушками.
— О-о! Ну и тяжелая у тебя жизнь!
— Да уж, — улыбнулся Хэрри, но Эмма знала, что это правда. Ему еще нет тридцати, однако он создал «Хэролдз хаус» — современное чудо, шедевр, — набрав сильную, энергичную команду единомышленников. — Если бы ты знала, как сильно я скучал по тебе, малышка! — сказал Хэрри, глядя ей в глаза.
— Я тоже, Хэрри. — У Эммы перехватило дыхание.
Хэрри с глухим ворчанием схватил ее в медвежьи объятия и оторвал от пола, как будто она была куклой, а не специалистом по цифровой анимации ростом метр шестьдесят два, и не любила, как многие девушки, ежедневно съедать булочку с шоколадной глазурью.
Эмма с удовольствием закружилась в воздухе, но, зацепив ногой кресло, с грохотом опрокинула его.
Дверь открылась.
— Что, интересно, здесь происходит? — осведомилась Кили, лукаво поглядывая на них.
Эмма едва не рассмеялась. Кили находилась на седьмом месяце беременности, которая явилась для нее настоящим чудом. У нее была привычка засовывать ручку за ухо, и сейчас в ее прическе красовалось несколько ручек, придававших ей сходство с ходячим магазином канцелярских принадлежностей. Она стояла, положив руки на слегка округлившийся живот.
Высвободившись из рук Хэрри, Эмма поправила черный брючный костюм. Хэрри спрятался за нее, насколько это было возможно для парня в два раза крупнее Эммы.
— Уф-ф… Хэрри, это Кили Роудз. Кили, это Хэрри Бьюкенен.
— Приятно познакомиться, Хэрри.
Эмма подошла к подруге, терзаемой любопытством, и подтолкнула ее к двери.
— Ты же обещала сказать нам, как только он приедет, — прошипела Кили сквозь зубы, тыча пальцем в мобильный телефон. — Могла бы послать сообщение, а не ломать мебель в порыве страсти!
Эмма бросила быстрый взгляд на Хэрри, который, к счастью, не прислушивался к их разговору, так как поднимал кресло.
— Теперь я понимаю, почему ты сохнешь по нему все эти годы. Он просто умопомрачительный, Эм!
— Ты помолвлена, не забыла?
— Ну да, помолвлена, но не слепа!
— Немедленно убирайся, — сдавленным голосом потребовала Эмма.
Справившись с креслом, Хэрри пошел за ними к двери и, стоя позади Эммы, протянул Кили руку.
—
Эмма подавила стон, когда Кили охватила взглядом слишком длинные волосы Хэрри, поношенную кожаную куртку, джинсы, протертые на коленях едва ли не до дыр, и туфли, давно пережившие лучшие дни. Однако все это не скрывало того факта, что перед ними был превосходный образчик австралийской мужской породы.
— Уверяю вас, Хэрри, — промурлыкала Кили, — что я получила еще большее удовольствие.
Привыкший к пристальному вниманию со стороны прекрасного пола, Хэрри лишь одарил ее убийственной улыбкой сердцееда, от которой на расстоянии пятидесяти шагов женские колени подгибались сами собой. Затем он снова скрылся за Эммой, небрежно положив руку ей на бедро. Она едва не отпрянула от его легкого прикосновения, несмотря на то что давно научилась сдерживать свои инстинкты, когда Хэрри проявлял совершенно невинную ласку.
Он уперся подбородком в плечо Эммы, щекоча ей ухо теплым дыханием.
— Итак, вы соучастницы преступления? Обмениваетесь секретами и губными помадами? Вместе покупаете сексуальное нижнее белье…
Острый локоток Эммы вонзился ему в ребра, вызвав болезненное «Ох!».
— Лучше не обращай на него внимания, Кили.
— Это называется «шарм», — пробормотал Хэрри ей на ухо.
— Это называется «патология». Кили, я знаю, что еще нет пяти, но ты сможешь прикрыть меня, если
