прозрачной. Именно в такой воде он учился плавать полвека тому назад.
В двадцати пяти милях к северу на берегу той же реки стоял Уэст-Пойнт, где какой-то спортивный журналист впервые написал о нем «этот здоровяк Кросс». Полковник закрыл глаза, вспоминая, каково было стоять в защите, перехватывая мячи, блокируя нападающих противника, готовя прорыв полузащитников. Воспоминания болью отдались в правой ноге, и он широко улыбнулся, удивляясь, как тесно связаны сознание и тело.
— С чего такое веселье?
Он улыбнулся и сестре. Взял высокий стакан, который она принесла ему.
— Путешествовал во времени. Внезапно заболела правая нога. Забыла о том, что произошло в Лаосе.
— Дать тебе таблетку? Я...
— Нет, нет, это все проделки памяти. Я вспоминал, как играл в футбол. Спасибо, что позаботилась обо мне. — Он поднял стакан. — А сама не будешь?
— Попозже. Звонил телефон? Я выходила во двор.
— Да. Эдди Мэнсо.
— Он в городе?
— Нет. Позвонил из Лас-Вегаса.
— О бедняжка!.. Наверное, проигрался в пух и прах. Послать ему сотню долларов?
— Нет, не проигрался. Наткнулся на интересное дело.
— Правда?
— Очень интересное.
Взгляд Элен затуманился, когда он упомянул про свою ногу, и прояснился, когда разговор переключился на Мэнсо. Она уселась в одно из обитых кожей кресел.
— Я предложил Эдди заглянуть к нам в четверг.
— Превосходно!
— Возможно, придется собрать и остальных: В зависимости от ситуации. Который час?
— Начало пятого.
— Хочу послать тебя в разведку. Сможешь провести часок в библиотеке? Боюсь, тебе не слишком много удастся найти, так как я не очень-то знаю, что ты должна искать.
— И о чем же рассказал тебе Эдди?
— Мои записи на столе. Принеси блокнот, и я введу тебя в курс дела.
Пока сестра отсутствовала, полковник оставался у окна, любуясь Гудзоном и читая «Марлборо» Черчилля. Он как раз добрался до подробного описания первой крупной победы герцога у Бленхейма. Анализируя стратегию Марлборо, Кросс думал о том, сколь мало изменились за столетия основные принципы ведения боевых действий. Те же удары и контрудары сработали для Марлборо ничуть не хуже, чем для Вильяма у Гастингса[2] на шестьсот лет раньше. Изменялись системы связи, совершенствовалось оружие, армии разрастались, усложнялась их структура, но чем больше происходило изменений, тем незыблемее оставались принципы, основываясь на которых одерживали победы все новые полководцы.
Для Роджера Эллиота Кросса Лаос стал третьей войной. Он командовал взводом в Салерно и Анцио, сражался в Корее. Когда создавались части специального назначения, его пригласили одним из первых и первым отправили в Юго-Восточную Азию. Его солдаты обучали местные племена и крестьян, совершали рейды на территорию, контролируемую противником, как в Лаосе, так и во Вьетнаме.
Война нравилась Кроссу. Это ад, как говорил генерал Шерман, но одновременно и футбол для взрослых, требующий напряжения всех физических и душевных сил. Только близость смерти позволяла столь остро чувствовать радость жизни. Он знал, что когда-нибудь придет время выйти в отставку. В Тарритауне его ждал дом, в котором он вырос. Там жили его сестра Элен и ее муж Уолтер. Бедности Кросс не опасался: деньги остались от родителей, кое-что он скопил за годы службы, да и военная пенсия полковнику полагалась приличная. Но пока об отставке думать не хотелось: он чувствовал, что еще способен на многое.
А потом одному из его солдат пуля попала в шею в тот самый момент, когда он вырвал чеку из гранаты. Граната покатилась к полковнику Роджеру Кроссу. Очнулся он в госпитале, ноги горели огнем. И лишь протянув руку, он понял, что их нет. Одну ампутировали чуть выше колена, вторую — до середины бедра.
И тут он удивил врачей, объяснивших Кроссу, как ему повезло, что он остался жив. Они ожидали, что полковник будет проклинать судьбу, сделавшую его инвалидом, но он с ними полностью согласился. Ведь он остался тем же человеком, а главное для человека — разум, заявил он. Пока голова работает — человек живет.
Поправился Кросс быстро. Из Токио его отправили в Сан-Франциско, а оттуда — в Нью-Йорк. К моменту приземления в аэропорту Кеннеди ему уже не терпелось увидеть Элен и Уолтера и начать новую жизнь в их компании. Он знал наверняка, что не станет для них обузой. Инвалидное кресло, пользоваться которым он уже научился, позволяло передвигаться как по дому, так и по саду. К одиночеству полковник привык, так что развлекать его не требовалось.
Элен встретила Кросса в аэропорту с красными от слез глазами.
— Вот это ты напрасно! — сердито бросил он. — Главное — остаться в живых. Врачи сказали, что парень я крепкий. Они сломали три пилы, пока отрезали мне ноги. Немедленно возьми себя в руки!.. И куда подевался твой муж, черт побери?
Тут Элен отвернулась и побежала прочь. Кросс покатил было за ней на инвалидном кресле, но потом решил, что лучше оставить ее в покое. Несколько минут спустя она вернулась, причесанная, подкрашенная, и ровным голосом быстро и четко рассказала, что произошло.
Уолтер умер. Три недели тому назад, когда Кросс начинал осваивать инвалидное кресло, Уолтер Тремонт переписал завещание, уплатил очередные взносы по страховым полисам и повесился в своем кабинете.
— Письма тебе я писала, — продолжила Элен. — Не один раз. Но отправить их не смогла. Решила подождать, пока ты вернешься. Роджер, когда Уолтера вынули из петли, лицо его посинело, а огромный черный язык вывалился изо рта. Я...
Предсмертная записка все объяснила. Уолтер Тремонт, который никогда в жизни не поставил на лошадь и двух долларов, потерял почти четверть миллиона на акциях одной канадской горнорудной компании. Сначала он купил буквально несколько акций, их цена стала расти, он купил новые, цена упала, он продолжал покупать, надеясь, что положение компании выправится, и к тому времени, когда Уолтер сунул голову в петлю, он успел потратить свои деньги, наследство жены и средства, которыми управлял по поручению полковника.
— Но Уолтер еще мог вновь встать на ноги, — покачал головой Кросс. — Он же знал, что я его пойму. Такой молодой, он нашел бы выход.
— Роджер, он упал духом. Я... последние недели я только усложняла ему жизнь. Выглядел он ужасно! Я умоляла Уолтера обратиться к доктору. Думаю, он бы тяжело заболел, если б не покончил е собой. Роджер, они его убили!..
— Они?
Биржевые маклеры, пояснила Элен. Или доверенные лица. Знакомый адвокат по ее просьбе просмотрел бумаги Уолтера и объяснил, что же произошло. Кросс проверил его выводы и понял, что сестра абсолютно права: Уолтера убили, буквально затянули веревку на его шее. Тремонта втянули в аферу. Основные действия происходили в Торонто, но в Тарритауне два человека втерлись в доверие к Уолтеру и несколько месяцев обхаживали его, заманивая в ловушку.
Кросс нанял детективов. Они выяснили фамилии тех двоих, что непосредственно вели дела с Уолтером, и их сообщников из Торонто. Он потратил немало времени и денег, собирая компрометирующие материалы, а затем позвонил окружному прокурору и показал их ему.
— Прокурор говорит, что толку от этого не будет, — рассказывал он потом Элен. — Прихватить их не за что. Законы они не нарушали. Все десять заповедей — да, но ни одного закона. Черт побери, я не могу оставить их безнаказанными!
