— Что? — переспросила мама. — Да ты на себя посмотри. От тебя половина осталась. Да и вообще, ты на сумасшедшего похож. Плюнь ты на свою душеловку!
— Петя зеркало принес? — Одно на уме было у дяди Леши, он вошел, едва волоча за собой огромный чемодан.
— Господи, еще что-то надумал, — всплеснула руками мама.
А дядя Леша уже колдовал у зеркала с чемоданом. Какой-то новый аппарат сооружал. А если в зеркало глянуть, видно было, что это мерзкий бес сооружает аппарат. Подзабыло за эти дни про дядю Лешу папино семейство. В полном составе оно вошло в бабушкину комнату. На зеркало смотрела не то маленькая пушка, не то большой киноаппарат. Дядя Леша нажал на какую-то кнопку, и в зеркале появился... Катя сразу узнала его: это был Вельзевул-учитель. Папа вздрогнул: в зеркале была морда того, кто выцыганил у него золотую монетку, душу, и к копытам которого пал огненный шар, изгнанный отцом Василием. Вельзевул был выпукл в зеркале, словно и правда присутствовал здесь.
— Ты звал меня? — спросил он дядю Лешу.
Папа, мама и Катя с трепетом и удивлением уставились на дядю Лешу. «Ты сатану звал?» — так вопрошали их глаза, губы же были безмолвными.
— Да, — отвечал дядя Леша, — я звал тебя, я сделал вызывающий аппарат.
— Ты гениален! Ох-р-гы-гы! Ты ужасно гениален! — Вельзевул обернулся на папу, маму и Катю и сказал: — Пардон. — И уже не Вельзевул смотрит из зеркала, а дядя во фраке и цилиндре. — Подходите, подходите к вашему гениальному родственнику, побеседуем.
— Нам не о чем с тобой беседовать! — крикнула в зеркало Катя.
— Вам — нет, а дяде Леше вашему — есть о чем. Хоть послушайте умные речи.
— Почему душа не удерживается в душеловке, когда она из человека вынута? — Дядя Леша дрожал от возбуждения.
Вельзевул поморщился:
— И только-то? А я ей не позволяю.
— Врешь! — закричала Катя. — Врешь, отец лжи, ты бы рад души отнимать, особенно крещеные. Бог не позволяет душе человека покидать тело раньше времени! Бог дает и Бог берет.
Вельзевул будто и не слышал Катиных слов, он смотрел только на дядю Лешу, а тот, задыхаясь от волнения, глотая слюну, дальше спрашивал:
— Так как ее удержать, знаешь?
— Знаю.
— Откроешь?
— Конечно. Но заключим маленький договор.
— Любой! — заорал дядя Леша. — Свою душу отдам!
И вдруг папа метнулся в прихожую и через секунду выскочил оттуда с лыжной палкой, той самой, которой когда-то чуть не сокрушил зеркало. На этот раз его порыву никто не мог помешать, да никто и не хотел. В самую пасть ударило острие, и не стало ни Вельзевула, ни зеркала. Затем папа отшвырнул дядю Лешу, поднял его аппарат и через несколько мгновений был уже на балконе и смотрел вниз, нет ли кого. Никого не было. И полетел вызыватель сатаны с пятого этажа вниз.
Внизу грохнуло и взорвалось. Дядя Леша катался по полу и рвал на себе волосы:
— Недоумки! Разум мой не в силах воссоздать этого!.. — И вдруг вскочил и бросился на папу с кулаками, но был скручен, успокоен и посажен папой в такси.
— Доведет он себя до сумасшедшего дома, — сказала мама мужу, когда он вернулся, он пожал плечами:
— Вольному воля.
В это время из бабушкиной комнаты вышла Катя. В руках она держала сверкающую красками икону.
— Что это? — в один голос спросили папа и мама.
— Это Николай Угодник.
