френчик, новехонький, и сапоги аж яловые. А, товарищ красврач? – Вон! – 'товарищ красврач' вскочил и бешено замахал руками и заорал всякое бессвязное. Соратник в ужасе отпрянул и бежал.
– Вон! – продолжал орать доктор на дверь. Все внутри, изодранное тоской, особенно взвыло от этого 'красврач', хотя Долгов И. И. неоднократно слышал это обращение и вполне терпел его. Заснул доктор за столом, а проснувшись утром, увидал в окно Глубь-трясину... И еще больше щемило извилины и драло тоской внутренности.
Весьма мрачным стало настроение у поручика Дронова после рассказа Оли-маленькой.
– Твое личико, Оля, как та тарелочка, по которой яблочко катается, все видно.
– А ваше лицо, Александр Дмитрич, как лицо того Ивана-царевича, который на тарелочке Кащея-бессмертного увидал.
Рассмеялся Дронов и сказал:
– Вот только Марьи-Моревны у меня нет, похищать у меня некого.
– У вас нет семьи?
– Не успел я семьей обзавестись. Наши жены – пушки заряжены. Подожду вот, когда ты подрастешь.
– Не говорите так больше. Нехорошо.
– Да что ж я плохого сказал, Оля-маленькая? Белой завистью будут завидовать твоему мужу.
– Белой зависти не бывает. Зависть всегда черная. А я никогда не подрасту.
– Это почему же?
– Потому что нам отсюда не выбраться.
– Ну почему ж, попытаться все-таки можно.
– Не нужно отсюда, Александр Дмитрич, никуда выбираться. Не нужно от Бога убегать.
– А разве желать жить – от Бога убегать?
– Желайте, живите. Здесь живите, не зря же нас здесь Бог собрал. Больше для нас жизни нигде нет.
– Ну уж ты слишком...
– Ничего не слишком.
– Руки у меня чешутся бить я их хочу. Братца, кстати, хочу повстречать. У красных он командирствует, чуть ли не корпусом командует.
– Родной брат?
– Роднее некуда. Ты в восемнадцатом в Москве была? Вот и мы в Москве были. Они тогда, наверное, всем офицерам в Москве по повесткам предложили явиться на сборный пункт, так сказать, – в Новоспасский монастырь. Явились сдуру. Братец мой предложение принял. Меня, слава Богу, человек один вызволил, имени не его знаю, помню – поручик тоже, замок в двери нашей сломал, нас в той келье человек двадцать сидело, ушли мы. А остальных расстреляли. Вот...
– А зачем вы хотите брата встретить?
Дронов пожал плечами:
– В глаза ему хочу поглядеть.
– Я думаю, на этом ваша встреча не кончилась бы. Не нужно вам его встречать.
– Ты прямо как Оля-большая говорить начинаешь.
– Нет, я такая же, как и была, и я бы тоже, наверное, если б, конечно, на вашем месте оказалась, встретив, убила бы его. Но не надо, Александр Дмитрич, уходить отсюда, чтобы брата убить.
– Да и не ухожу я никуда, Оля-маленькая, так, подступает...
– А вы не думайте об этом, радуйтесь просто, что Бог так явно открыл Себя нам. Что еще нужно?
