путана, ночная бабочка...
– Хватит, – прихлопнула пение Юлия Петровна.
– Ее мама все время поет, она всем нравится, – обиделась девочка.
Юлии Петровне стало представляться вдруг, что весь мир вокруг – это вот ее класс, и это – казино, где девчухин папа главшпаном, а ее мама – главшпаншей, за столом играют-гуляют банкиры и одна банкирша, на сцене дергаются рок-певицы и дифилируют, демонстрируя купальники топ-модели, мрачными тенями прохаживаются охранники, за отдельным столиком сидят воры в законе, ждут, когда им подвезут 'бабки', а рядом скучающий киллер 'пасет' очередную жертву. Вот только работать некому и защищать некому.
'А может, и защищать это не нужно, а разом их всех...' – такая вот даже мысль пробежалась в голове Юлии Петровны... – Ну, а ты что скажешь, Зоя? – совсем уже равнодушно спросила уставшая Юлия Петровна.
Зоя поднялась, поправила платье и громко сказала:
– Я хочу быть молитвенницей.
Враз равнодушие и усталость испарились из Юлии Петровны.
– Повтори, не поняла, кем?
– Молитвенницей. Это самая нужная профессия – молиться Христу Богу за себя и за всех.
– А это че такое? – спросил 'киллер'.
– А за это платят? – спросили разом оба 'вора в законе'.
– Нет. За это не платят.
– А как же жить тогда? – спросила 'банкирша'.
– С Богом жить. А если с Богом жить – все будет. Так в святых книгах написано, мне бабушка говорила. А все, что в них написано, есть вся правда мира. А молитва – это то единственное, что нужно человеку, потому что молитва – это общение с Богом, а больше ничего в жизни не нужно.
Все первоклашки недоуменно и напряженно смотрели на Зою. И при этом все заметили, как стало меняться лицо Юлии Петровны.
'Ай да излагает первоклашечка, ай подарочек Поревидеме', – Юлия Петровна забыла уже о казино, о киллерах с путанами, она видела только Зою.
– И где и когда ты этого всего набралась? – шипением кобры прозвучал вопрос, хотя и ясно уже было Юлии Петровне откуда, вслух произнесено про бабушку, знает она о ней от Поревидемы.
– Я вчера крестилась, Юлия Петровна. А сегодня самый главный мой праздник в году, сегодня мои именины, сегодня день мученицы Зои – ее мучители за волосы подвесили. И еще день Севастьяна, он тоже мученик – из него мишень сделали, в него стрелами стреляли, вот.
– Крутые разборки, – сказал один из 'банкиров'.
– За что ж их так? – спросила одна из 'топ-моделей'.
– За Иисуса Христа, – громко ответила Зоя.
Только хотела Юлия Петровна ладонью об стол шлепнуть и закричать, чтоб имя это не произносить в классе, как ее опередил звонкий крик:
– А так им тогда и надо!
Кричала юная 'путана'. Кричала громче, чем хотела выкрикнуть Юлия Петровна. Она знала это Имя. Знала и ненавидела Его, потому что Он мешал сейчас папиному бизнесу. Все разговоры обо всем родители вели при ней, и она знала уже, что есть противные попы, есть здания, которые называются с одной стороны строением №153-Б, сданным в очень долгосрочную аренду (считай, продано) ее папе, а с другой – храмом Христовым – именно так называет его тот противный поп и требует его возврата у папы в 'лоно Церкви', именно вот так выражается поп. Очень хорошо помнит юная 'путана' папин разговор с попом.
– Да твоя церковь уже отказалась от этого здания, понял? – четко и жестко внушал попу папа. – И
