– Тогда тебе лучше поспешить, – сказала королева.
Ройбен кивнул и поклонился. Кайя едва не позабыла последовать его примеру.
Не успели они отойти и несколько шагов, как беловолосая женщина схватила Ройбена за руку и со смехом развернула к себе.
– Ройбен!
Это была фрейлина, которая ахнула при виде Ройбена. Ее волосы ниспадали до колен, часть их была заплетена в косы, уложенные вокруг головы. Она носила платье королевской фрейлины.
– Я волновалась за тебя, – произнесла она с улыбкой, однако губы ее дрожали. – То, что я слышала…
– Несомненно, было правдой, – подхватил Ройбен и провел кончиками пальцев по волосам девушки- фейри. – Твои волосы стали такими длинными.
Кайя вздрогнула, вспомнив собственные ощущения от прикосновения этих пальцев.
– Я не стригла их с тех самых пор, как ты покинул нас. – Женщина повернулась к Кайе. – Я слышала, что мой брат не назвал королеве твое имя. Интересно, пытался ли Ройбен защитить нас от тебя или тебя от нас?
Кайя рассмеялась в изумлении.
– Этайн, – представил Ройбен сестру, затем кивнул в сторону спутницы: – Кайя.
Смех Этайн был звонким, словно звук бьющегося хрусталя.
– Ты растерял всю придворную любезность.
– Мне это уже говорили, – согласился Ройбен.
Этайн протянула руку к ветви яблони и сорвала цветок.
– Все, что имеет значение, – это то, что сейчас ты дома, – сказала она, сунув цветок ему за ухо.
Кайя заметила, как Ройбен слегка вздрогнул от прикосновения Этайн, и подумала: не обиделась ли его сестра?
– Это больше не мой дом, – возразил Ройбен.
– Да нет же, твой дом здесь! Куда еще тебе идти? – Этайн вопросительно посмотрела на Кайю. – Я знаю, Силариаль причинила тебе боль, но со временем ты простишь ее. Ты ее всегда прощал.
– Желания меняются, – ответил рыцарь.
– Что они сделали с тобой? – ужаснулась Этайн.
– Что бы ни сделали со мной, что бы ни сделал я… это так же верно, как и то, что руки мои обагрены кровью. И пятно этой крови проступает даже на подоле королевы Эльфийских земель.
– Не говори так. Когда-то ты любил ее.
– Я по-прежнему люблю ее, к сожалению.
Кайя развернулась и направилась прочь. Она больше не хотела слышать ничего. К ней это не имело никакого отношения. Девушка направилась к машине. Один из человеческих детей стоял на цыпочках, пытаясь дотянуться до яблока, висящего слишком высоко. Он был одет в зеленую тунику, стянутую на бедрах шелковым шнуром.
– Привет, – сказала Кайя.
– Привет.
Мальчик умоляюще взглянул на нее, и она сорвала плод. Он со щелчком отделился от ветки.
– Где твоя мать? – спросила Кайя, вытирая яблоко о свой сюртук.
Мальчик нахмурился, темно-русая челка упала ему на лицо, закрывая один глаз.
– Дай.
– Ты всегда жил у фейри?
– Угу, – отозвался он, не сводя глаз с яблока.
– И сколько времени?
Он протянул пухлую ладошку, и Кайя вложила в нее яблоко. Мальчик немедленно впился в него зубами. Она подождала, пока он прожует, но, проглотив один кусок, он тут же вгрызся в яблоко снова. Затем, вспомнив о Кайе, ребенок виновато посмотрел на нее, пожал плечами и пробормотал с набитым ртом:
– Всегда.
– Спасибо, – поблагодарила Кайя, погладив мальчишку по голове.
Не было смысла спрашивать его – он знал не больше ее. Но остался еще вопрос, и она снова повернулась к мальчику:
– Эй, а ты знаешь маленькую девочку, ее зовут Кайя?
Тот наморщил лицо, старательно размышляя, затем указал в сторону расстеленных на лугу одеял.
– Угу. Вон там она гуляет.
Кровь бросилась Кайе в лицо, голова закружилась, а пальцы сделались ледяными.
