Осколки

Не до плача…

Ну, что ты, осень, плачешь у заставы?
Оплачь тогда и наших, и чужих…
Ни мы, похоже, ни они не правы,
Ну, так и что же — нам не целить в них?
Но здесь война. И значит — не до плача.
Слезою затуманивши прицел,
схлопочешь тотчас парочку горячих…
Кто первым бьет, тот, стало быть, и цел.
Вот так, сестра… Дождем да листопадом
смущать солдата — это смертный грех.
А вот убьют — тогда с тобою рядом
я стану, осень, и оплачу всех.

У меня все нормально…

У меня все нормально,
нормально,
нормально…
Под рукой автомат — вороненою сталью,
за спиною —
скала
неприступной стеною.
Все нормально, нормально, нормально со мною…
Ну, а то,
что в груди
непрестанно клокочет,
так ведь это, наверно, закончится к ночи.
А вообще — все нормально,
нормально,
нормально…
Правда, трудно дышать, будто воздух — хрустальный.
Но зато уж
от духов
не будет подвоха —
я их всех положил. Согласитесь, неплохо…
Что-то реже
становятся
сердца удары,
впрочем, может успеют еще санитары.
Я записку засуну в нагрудный карман.
У меня все нормально,
нормально,
норма…

Письмо п-ка Тушина

…Письмо прочел. И понял вас…
Да, справедливы ваши речи.
Но вы пошлите хоть бы раз
разведку гибели навстречу —
в ловушку, прямо на засаду,
когда нельзя, но — надо, надо…

* * *

…Упрек мне ваш — не в бровь, а в глаз —
все ж не оставлю без ответа:
я сотни раз давал приказ
и каждый день плачу за это.
И не деньгой — пусты карманы,
а злыми спазмами в гортани…

Обильной ранней сединой,
разводом с любящей женой
и тем, что пятый год подряд
я хороню своих солдат…

* * *

…Клонюсь повинной головой,
и матерей солдатских вой
мне душу рвет: «А сам — живой!»
Живой…
Простите…
Жив пока…