В течение нескольких месяцев я методично перепробую аптечную полку синтетических седативных препаратов, антидеприсантов из группы ингибиторы моноаминоксидазы и снотворного. Я просыпаюсь, принимаю двойную дозу того и другого, запиваю подогретым молоком и курю, пока вновь не засыпаю. Лечение осложняется единственным побочным действием – медперпараты не помогают. Желаемого облегчения и обещанной аннотацией радости – нет. Облегчение только в весе и костяные бутоны, выпирая из тающих килограммов, угрожают прорваться через кожу.
С вечера таблетки смыты в унитаз и сегодня утром рядом со мной только шестизарядный револьвер и патрон в барабане. Отталкиваясь от внешних характеристик и моих знаний, приобретенных из кинофильмов, угадываю в нем, оружие которым размахивал один из героев гражданской войны, истребляя врагов революции. Револьвер обошелся мне в телевизор и видеомагнитофон, плюс мастер-кассета с любительской порносъемкой, где я выступаю в качестве режиссера, оператора и актера в одном лице. Исполнительница главной и единственной женской роли – моя первая жена. (Ее лицо я раньше мог вспомнить, только просматривая свадебные фотографии, пока не сжег все в пепельнице). Ничего особенного, полная импровизация и творческая свобода, все снималось в домашнем интерьере при слабом искусственном освещении люстры, скупые постельные мизансцены и никакого грима, место действия – диван и ковер. Хлопья пены в ванной; утренний балкон, когда на подоконнике распускаются цветы; кухонный стол; лепестки роз; мерцающие свечи; тлеющие ароматизированные палочки; маска осла; раскладушка и надувной матрас из кладовки – сценарий не предусматривал.
– А как же фабула и сюжет? – волновалась актриса.
– Там где мужчина и женщина уже конфликт, – успокаивал я.
Жена по-настоящему завелась лишь при просмотре отснятого материала. Оказывается, ей было очень весело трахаться и смотреть на оральные ласки и эякуляцию в телевизоре. А так ничего особенного. Но барыги, просмотрев наш семейный фильм, отдали мне патрон в подарок. Мой первый и надеюсь последний актерский гонорар.
Я балуюсь с револьвером. Кручу барабан. Заряжаю. Разряжаю. Прицеливаюсь в себя. Начиная с этого дня, я твердо намерен принимать каждое утро дозу «русской рулетки», чтобы наконец-то застрелиться или наконец-то получить хоть йоту позитивной эмоции, затянуться в старой привычке – жить.
Выхожу на лестничную площадку перекурить. На половине сигареты ко мне присоединяется новый сосед из квартиры № 23. Он без майки, на груди короткие келоидные рубцы и рыжая плешь волос, под ногтями грязь. Знакомимся.
– Хорошая погодка, снег в середине весны.
– Да, хорошо, что я сегодня не на работе.
Несколько затяжек. Он:
– Я сюда переехал года на два. Квартиру дали на время за то, что ремонт сделал. Переехали сразу после свадьбы.
– Мои поздравления.
– Ага, а вчера так в лесопосадке погуляли, не помню, сколько выпили.
– А сколько покупали?
– Не знаю, это у друга дочь родилась.
– Драка?
– Конечно! Своего били, тоже не помню за что. Но били хорошо. Тебе краска не нужна?
Затягиваюсь.
– Не очень.
– Если что, заходи, любая краска и растворители по самой выгодной цене.
– Обязательно.
– Может по 250 за знакомство.
– Я еще не завтракал.
– Тогда по 100.
– По 100 можно.
– Пойдем ко мне.
– Давай лучше тут.
Подкуриваю следующую сигарету. Несколько затяжек. Он возвращается с двумя стаканами и бутылкой водки. Садимся на ступеньки. Он разливает, чокаемся, выпиваем.
– Может еще, для аппетита? – спрашивает.
– Нет. Боюсь, что не удержу аппетит внутри, – отвечаю, стиснув зубы.
Встаю. Ведет в сторону, хватаюсь за перила.
– Приятно было, познакомится, – говорю, медленно сползая по ступенькам.
– Взаимно, если будет нужна краска, заходи, по самой выгодной цене.
Возвращаюсь в квартиру. Отпираю дверь. Закрываю глаза. Запираю дверь. Открываю глаза. Беру револьвер, рукоятка уже охладела, патрон вертится в барабане. Не знаю, какое положение занять перед выстрелом. Тягостные минуты, волнение от выбора «как это сделать?» схожие с теми, которые испытываешь, еще не зная «как?», когда с тебя первый раз стягивают трусы перед первым половым актом. Голова устало кружится от аттракциона воображаемых фресок суицидальной камасутры. Я спускаю курок.
Щелк.
Пусть будет так, пойду, посплю до следующего утра.
Звонок. Звонок. Звонок. Звонок. Звонок. Звоооооноооооок. На часах пол четвертого утра. Беру телефонную трубку.
– Ты чего не спишь? – спрашивает голос на другом конце телефонного провода.
Я не знаю, что ответить. Я не узнаю звонящего. Наверное, я еще сплю.
– Чего молчишь?
Опять не знаю, что ответить.
– Хорошо, перезвоню днем.
Короткие гудки.
Я не знаю, что им ответить.
Спускаю курок.
Щелк.
Блядь! Сколько можно?
Щелк.
Щелк.
Это невыносимо. Бросаю револьвер в угол.
Спать.
Звонок. Звонок. Звонок. Когда же отрубят этого сукиного сына за неуплату? Опять ошибка в биллинговой программе? Звонок. Прийдется кастрировать трезвонящего мудака самолично. Звонок. Звонок. Я сейчас разобью эту пластиковую клетку, и пусть электрическая птица летит трезвонить в другом месте. Я буду спать! Звонок. Вскакиваю с намерением выдернуть шнур из телефонной розетки, но вместо этого, беру трубку в трепетном ожидании – вдруг она?
– Привет.
Не она.
– Привет.
– Давно не слышал тебя.
– Я тоже…
Себя не слышал
– Давай встретимся.
– Договорились.
До места встречи километров пять. Решаюсь на отчаянный поступок для моего организма – проехаться туда и обратно на велосипеде. Возможно, физическая нагрузка и прогулка по воздуху улучшит сон и ухудшит самочувствие апатии. За час до назначенного времени, вытягиваю заржавелый мускульный
