она все же проговорилась.
— Для чего тебе пиво, ты это хотела спросить? — в голосе Эми слышался вызов.
— Извини, — поспешно проговорила Диана, — это вырвалось случайно…
— Очко в твою пользу, что честно призналась. — Эми полезла в шкаф и достала тарелки.
— А сколько очков ты мне дашь за все те случаи, когда я молчала в прошлом?
— А какая награда ждет меня за то, что порой готова была убить ради глотка спиртного, но удержалась? — вопросом на вопрос ответила Эми.
— Удержалась от чего — выпивки или убийства? — с ехидцей поинтересовалась Диана.
— Будь уверена, основания находились и для одного, и для другого, — ответила Эми, бросив на Диану многозначительный взгляд. Она развернула упаковку и заглянула внутрь. Несколько секунд Эми в недоумении взирала на содержимое коробки, но наконец улыбнулась. — Вот это да!
— Что там? — заинтересовалась Диана.
— Это надо видеть, — ответила Эми, отступая. Диана заглянула в коробку. Ее глазам предстало необычное зрелище: совершенно пустая лепешка, и только в углу в бесформенную груду смешались сыр, перец, маслины, грибы и остальные компоненты несчастной пиццы.
— Это что, какой-то новый сорт? — только и могла сказать она.
— Да, что-то в этом роде.
Диана не сразу сообразила, в чем было дело, но потом с досадой охнула:
— Нам стоило сразу догадаться, что нас ждет. Ты видела, как он ее нес?
Эми выудила маслину, с которой, как лохмотья, свисали сырные стружки, и, закинув голову, отправила все в рот.
— Фу! — брезгливо поморщилась Диана. — Как ты можешь, вид у этой пиццы тошнотворный.
— А ты попробуй, на вкус ничего, — откликнулась Эми.
С явной неохотой Диана зацепила вилкой гриб и положила в рот, действительно было вкусно. Она попробовала еще кусочек перца.
— Ты права, вкус совсем не такой кошмарный, как вид этого жуткого месива.
Эми достала пару салатников и протянула один сестре:
— Ну, приступим.
Диана взяла салатник и, в свою очередь, вручила Эми вилку. Сестры принялись по очереди тыкать в угол, безуспешно пытаясь разъединить уже успевшую застыть массу. Когда первая попытка окончилась плачевно, они решили пустить в ход нож, но и этот способ результата не дал. Диана видела, как на лице сестры нетерпеливое ожидание сменилось мрачной решимостью. Неожиданно ее подвижное лицо просветлело. Не в силах сдержаться, она от души рассмеялась.
— Мы с тобой как две львицы, делящие добычу, — ухмыльнулась Эми.
— Мало того, мы похожи на дядю Пита и тетю Рози, спорящих из-за последнего куска тыквенного пирога.
Напоминание стало последней каплей. Сестры залились смехом и уже не могли остановиться. Проходили минуты, а им все не удавалось успокоиться. Скоро они просто задыхались от смеха и в изнеможении оперлись о стол, чтобы не упасть.
Совершенно обессиленная, Диана схватила салфетку и стала вытирать выступившие слезы, и в этот момент она почувствовала, как в груди у нее что-то сжалось: слезы смеха превратились в настоящие. Она взглянула на сразу посерьезневшую Эми.
— Извини, — мягко сказала Диана, — я не хотела.
— Но почему ты всегда такая правильная? Почему не можешь просто прийти и наорать на меня, как поступил бы любой нормальный человек? — Эми с досадой захлопнула коробку со злосчастной пиццей.
— Я никогда не кричала на тебя.
— А может быть, и стоило это сделать.
— А что, от этого была бы польза? — наконец Диана рассердилась. Всю жизнь она только и слышала от родителей, друзей и знакомых, какая она умная и хорошая, просто само совершенство. Не хватало, чтобы об этом твердила и Эми. — Не понимаю, что ты хочешь, Эми?
— Чтобы меня оставили в покое.
— Сейчас?
— Вообще. Почему я не могу это тебе втолковать? Что вам от меня надо?
— Я не вмешиваюсь в твою жизнь, — обиделась Диана.
— Но почему тогда у меня все время такое чувство, что ты стоишь у меня за спиной?
— Это несправедливо.
— Да, ты права, у меня нет права сваливать все на тебя. — Эми уперлась руками в стол и уставилась в потолок. Где-то вдали заурчал гром, предвещая близкую грозу.
— Но почему? — вырвалось помимо ее воли, хотя Диана давала себе слово молчать.
— Что «почему»?
— Почему ты продаешь себя, да еще так дешево? Ни один человек не может заплатить столько, сколько ты стоишь.
— Ты даже не хочешь поинтересоваться, правда ли все это. А как насчет веры в ближнего своего?
— Помнишь Даррена Харриса?
Эми вздрогнула и отпрянула в сторону, словно ее ударила неожиданно влетевшая в комнату шаровая молния.
— Кто тебе рассказал? — упавшим голосом спросила она.
— Сегодня утром, выходя из тюрьмы, я столкнулась с Фрэнком Печасеком. По его словам, Даррен Харрис видел тебя в каком-то отеле. Ты была там…
— Мне следовало догадаться, что мистер Харрис заложит меня.
Диана никак не ожидала такой реакции. Эми не рассердилась и не стала ни возмущаться, ни защищаться, а вела себя как школьница, которую отец лучшей подруги поймал за руку, когда она пыталась стянуть конфету.
— Не знаю, кому и что говорил Харрис, но отец ничего не знал, уж он бы мне обязательно рассказал.
— Не имеет значения, сейчас-то он уже в курсе.
— Можно подумать, тебя это волнует.
— Вот еще, с какой стати? — Эми схватила со стола коробку с пиццей и яростно затолкала ее в бак с мусором.
Когда Эми во второй раз бросила колледж, Карл Винчестер прямо заявил ей, что с него достаточно, что он умывает руки и не желает больше иметь ничего общего с младшей дочерью. Эйлин также не упустила случая высказаться. В тот же день она позвонила Эми и заявила, что в их с Карлом жизни для нее нет места.
Для Дианы сначала оставалось загадкой, почему Эми после этого время от времени ходила на разные благотворительные мероприятия или презентации, где не могла не встретить родителей. На ее вопрос сестра ответила, что ей доставляет огромное удовольствие видеть возмущение на их лицах. Но Диана подозревала, что Эми двигало не только желание подразнить родителей. В глубине души она все еще лелеяла надежду, что заслужит их любовь, которой ей так всегда не хватало.
— Но ведь тебе не может быть абсолютно все равно. Что бы там ни произошло, они ведь твои отец и мать.
— Они никогда не были для меня отцом и матерью, — возразила Эми.
Диана сознавала, что с этим доводом трудно спорить, но не могла понять такое положение.
— Так ты хотела им отомстить и поэтому начала… стала…
— Проституткой? — подсказала Эми.
— Зачем ты так, Эми? Ты же знаешь, что я в это не верю.
— И тем не менее это так. Не могу сказать, что занимаюсь этим постоянно и с большой охотой, но все же стараюсь хорошо обслуживать клиентов, — в ее голосе слышался явный вызов, как будто она провоцировала Диану продолжать неприятный разговор.
У Дианы внутри все болезненно сжалось, горло словно обожгло кислотой.
