В дружной семье, где все основывалось на взаимном уважении, не существовало проблемы «отцов и детей».
Хотя родители были религиозны, а подчас и суеверны, твердо помнили, к какому угоднику по какому случаю надо обращаться, верили в сны, в приметы (Александра Васильевна, например, говорила детям, что, съев яйцо, надо обязательно раздавить пустую скорлупу, чтобы не завелась «нечисть»), они тем не менее отлично понимали, что детей обязательно нужно учить и учить хорошо.
В доме Столетовых знания ценили; покупали книги, выписывали журналы.
Детей с ранних лет приучали к труду, им внушали уважение к труду другого человека.
Все дети учились во Владимирской гимназии. Кончить гимназию не удалось только старшему брату — Василию (1825–1896). Очень способный и умный человек, Василий Григорьевич вынужден был покинуть гимназию, так как ему пришлось заняться делами — помогать отцу. Не доучившись в гимназии, Василий Григорьевич потом упорно пополнял свои знания самообразованием. Тяготясь купеческими делами, старший брат приложил немало усилий, чтобы избавить младших от судьбы, выпавшей на его долю. Большой заслугой Василия Григорьевича было то, что именно по его настояниям младшие братья не только окончили гимназию, но и получили университетское образование.
Каждый из братьев пошел своей особой дорогой, но все они распростились с купеческим сословием. Николай и Дмитрий стали военными, Александр посвятил себя науке.
Потеряли связь с купечеством и сестры. Старшая сестра, Варя (1836–1909), вышла замуж за архитектора, а Анна (1847–1905) стала женой офицера.
Сын младшей сестры Александра Григорьевича Столетова, Николай Порфирьевич Губский, скончавшийся в 1948 году, рассказывал:
«Я хорошо помню полученное Василием Григорьевичем в день его 70-летия письмо от Александра Григорьевича. В письме Александр Григорьевич, приветствуя «дорогого юбиляра», с благодарностью вспоминал, как много ему обязаны младшие братья, и, в частности, он — Александр Григорьевич. Несомненно, Александр Григорьевич разумел здесь настояния Василия Григорьевича, чтобы братья прошли и среднюю и высшую школу».
Помощь, которую оказывал старший брат будущему великому физику, не ограничивалась только добрыми советами. Василий Григорьевич помогал Александру Григорьевичу и материально, когда тот учился в Московском университете.
Вторым братом Александра был Николай (1833–1912), впоследствии один из виднейших русских военных деятелей, герой обороны Шипки во время русско-турецкой войны.
Николай, человек очень одаренный, блестяще учился во Владимирской гимназии. Особенно он выделялся своими замечательными способностями к языкам. Уже в гимназические годы Николай овладел в совершенстве французским, немецким и английским языками. Впоследствии он изучил и несколько восточных. Благодаря его стараниям и все младшие братья и сестры учились иностранным языкам: не только читать и писать, но и говорить.
Третьим сыном Столетовых был Александр.
Сохранился календарь, который вел Григорий Михайлович Столетов. В этом календаре он записывал даты рождения детей, различные события, погоду и свои сны. На одной из июльских страничек календаря под толкованием снов: «первый сон — справедливый, второй — скоро сбудется и при том в радости, третий сон — пустой», Григорий Михайлович записал: «1839 год, 29 числа сего месяца [1], в 11 часов ночи родился сын Александр».
Необыкновенные способности Саши проявились еще в раннем детстве. Когда ему было всего четыре года и мать еще только собиралась начать учить его грамоте, обнаружилось, что крошечный мальчик уже умеет читать. Мальчуган постиг грамоту самостоятельно. В пять лет он читал уже совершенно свободно. Чтение стало его любимым занятием.
Саша был ребенком хрупким и болезненным. Он редко участвовал в шумных играх своих сверстников. Лучшим удовольствием для него было, достав интересные книжки, забиться в уголок и читать, читать не отрываясь.
Еще ребенком Саша хорошо познакомился с русской литературой. Его характер воспитывался под ее могучим и благотворным воздействием. Книги Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, стихи Жуковского, Козлова, пьесы Островского были его любимым чтением.
Многие произведения мальчик, обладавший прекрасной памятью, знал наизусть. Запоминать стихи доставляло ему огромное удовольствие. Любил он их и декламировать. Родные потом вспоминали, как хорошо он читал наизусть «Хаджи-Абрека» Лермонтова. Понравившиеся произведения Саша Столетов переписывал для себя. Сохранилась клеенчатая тетрадочка, в которой он прямым, аккуратным и четким почерком переписал лермонтовского «Демона». Эта не изданная еще тогда поэма ходила по России в списках.
Развитой не по годам Саша отнюдь не был маленьким старичком, замкнутым и необщительным. Совсем нет.
«Он был очаровательным ребенком», — так сказал К. А. Тимирязеву один из людей, знавших Столетова в детстве. Веселый, жизнерадостный, очень привязанный к семье, Саша был хорошим другом для своих братьев, сестер, а потом и товарищей по школе.
Дети в семье Столетовых были очень дружны между собой, делились друг с другом своими радостями и печалями, помогали друг другу. Особенно тесная дружба связывала Сашу со старшим братом Николаем, который был для него первым советчиком и наставником. Николай следил за занятиями брата, руководил выбором книг, которые тот читал, учил его языкам. Он заставлял Сашу рассказывать ему свои уроки на французском языке. Достав работу по переводу иностранной книги, Николай поручал Саше отыскивать в словарях нужные слова. С помощью брата Саша легко и незаметно изучил французский язык.
Саша, в свою очередь, был хорошим наставником для своих сестер и младшего брата. Для них он был непререкаемым авторитетом. «Если бы Саша сказал, что в какой-нибудь книге я не должна читать какой- нибудь страницы, я на эту страницу и не заглянула бы», — говорила его младшая сестра Анна.
А вот выдержка из дневника Анны, относящаяся к тому времени, когда Александр уже уехал из дому. «Читаю в «Современнике» «Растение и его жизнь», — пишет она. — Это очень хорошо, только мне много попадается латинских названий. Я помню, летом Саша мне читал некоторые места из этой книги, он также много рассказывал о разных деревьях и цветах, которые растут в разных далеких от нас местах, как, например, в Африке, в Америке. Митя не любит так обо всем говорить. Я часто вспоминаю далекие прогулки с Сашей, его умный, завлекающий всякого разговор. Как бывало выйдем за заставу, он вынет какую-нибудь книжку и начнет читать вслух, например Тургенева «Записки охотника». Он очень хорошо читает стихи, читал он мне «Анчар» Пушкина, удивительно как хорошо».
Саша был любимцем матери и платил ей столь же нежной и преданной любовью и глубочайшим уважением. Через много лет, когда Александр Григорьевич уже жил вдали от родного города, он каждый год, каждые рождественские, пасхальные и летние каникулы, приезжал во Владимир повидаться с матерью.
Детство будущего ученого шло в постоянном труде и занятиях. Жизнь в семье Столетовых была правильно организована. Каждый из ее членов что-то делал, чему-то учился.
Учатся дети, учится и мать. Чтобы не отставать от сыновей, и ей приходится много читать. Сыновья читают много и быстро. Вот Саша говорит о какой-то новой пьесе — «Бедность — не порок», а она еще ее и не читала…
Из людей, которые, помимо родных, были близки Саше Столетову, на первом месте должен быть упомянут учитель Иван Григорьевич Соколов, живший на квартире у Столетовых.
Это был человек, бесспорно, незаурядный. Об этом убедительно говорит, например, такой случай. И. Г. Соколов дружил с одним из владимирских врачей. Загруженный практикой, врач этот не успевал следить за современной медицинской литературой. Чтобы помочь другу, Соколов, который учился всего лишь в семинарии, взялся читать медицинские книги. Он так хорошо начал разбираться в медицине, что смог рассказывать товарищу о всех новостях медицинской науки.
Соколов давал Саше номера «Живописного обозрения», которые мальчик очень любил читать и рассматривать.
Соколов рассказывал Саше о замечательных архитектурных памятниках Владимира — Успенском и
