историй, которые она выслушала, можно было потерять веру в человечество. И каждый случай был по- своему уникален: жестокие тайны, борьба страстей, противостояние сложных характеров, кровоточащие сердца.
Но среди всей этой мерзости Дэнни сумела сохранить душевную чистоту, веру в порядок, удачу, даже в правосудие!
— Вы не сможете меня понять, вы сами подобного не пережили, — сказала ей одна клиентка, почувствовав, как Дэнни выдерживает внутреннюю эмоциональную дистанцию.
'Это не так', — хотелось ей ответить. Разве адвокату по криминальным делам нужно самому совершить убийство, чтобы достойно выполнить свой долг, защищая преступника? От хирурга, проводящего операцию на сердце, никто же не требует пережить инфаркт!
В своем деле Дэниель Слоун стала профессионалом. А любой профи должен быть прежде всего объективен. Для этого-то и существует граница между проблемами клиента и задачами адвоката. Между чувством и разумом. Конечно, адвокат должен быть понимающим, сочувствующим, но он не имеет права переходить границу.
Нет сомнений в том, что ее собственный удачный брак не создал почву для печальных переживаний, счастье ослепляет. Возможно, Дэниель порой умозрительно подходила к чужим интимным проблемам. Но она старалась не терять объективности и не грешить против истины.
Наоборот, внутренний покой способствовал ее профессиональному росту. Положительный настрой и отсутствие внутреннего разлада позволяли сохранять чувство справедливости, веру в будущее, устойчиво благожелательный взгляд на мир. Ведь очень важно не терять спокойствия, когда перед тобой разливается море человеческих слез. Излишнее сопереживание может только затруднить достижение главной цели. А ее главной целью было защитить всеми доступными средствами интересы клиента.
Вовсе нет. Если, конечно, клиент готов к этому.
— Итак… — Дэнни обернулась к миссис Геснер. — Продолжим нашу беседу?
Клиентка открыла рот, но ничего не произнесла. Она только хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
Миссис Геснер — хорошо причесанная дама средних лет — несла на себе печать провинциальности и десяти тысяч домашних обедов с обильной выпечкой. На ней было 'премиленькое' шелковое платье, дорогое и безвкусное. Очень обычная дама, даже простоватая, вот только глаза выделялись. В них застыла вселенская печаль.
— Он бросил меня! — наконец выдавила из себя клиентка. — Мой муж уехал, оставив меня одну. Вы можете в такое поверить? Он ушел к другому… мужчине! Просто в голове не укладывается!
— О-о, я вас понимаю, это ужасно, — Дэнни с симпатией закивала головой.
Кажется, миссис Геснер ее даже не расслышала.
— Вы не верите мне. Так ведь?.. — она сама не могла поверить, что такое возможно, и ждала объяснения столь вызывающей ненормальности. — Другой мужчина! Меня бросил ради…
Она опять беззвучно открывала рот, силясь выразить свое удивленно-презрительное отношение.
'Голубой', 'гей', 'педераст', 'гомосексуалист'… — все эти слова были ей известны, но она не могла их связать в уме с образом мужа.
— …Ради мерзкого пидера! Кто же может в это поверить?!
Дэнни снова кивнула головой. Она могла бы сказать этой даме, что ее случай не такой уж уникальный. Слабое утешение, конечно.
— Понимаю… Мы вместе подумаем, как тут лучше поступить, миссис Геснер. Но сначала я попрошу вас сообщить мне ваши данные, — Дэнни стала заполнять учетную карточку:
Линда Л. Геснер
Домохозяйка, проживает в Глен-Коув, Лонг-Айленд.
Вышла замуж в 1954 г.
Трое детей: два взрослых сына, замужняя дочь.
Муж: Айра Г., 59 лет.
Имущественное положение:???
Доходы:???
— Ваш муж прилично зарабатывает, миссис Геснер?
— Айра — известный дантист на Парк-авеню.
Линда тяжело вздохнула. Дэнни правильно уловила хорошо известную ей интонацию ответа. Миссис Геснер была 'уважаемой супругой известного на Парк-авеню дантиста'. Мать Дэнни так определяла статус каждого своего ребенка или родственника. Дядя был 'Джеком-выпивохой', тридцатидевятилетний брат — 'малышом Кевином', сестры — 'Салли-красотка' и 'Анна-здоровячка'. Сама же Дэнни — 'самая миленькая из помета'. Одно-два слова определяли на всю жизнь роль человека в семье. Семантическое исследование бессмысленно.
Значит, для Линды Геснер рушился не просто семейный союз, а все ее социальное самоопределение: миссис доктор Айра Геснер. Хуже того, муж бросил ее ради мужчины. И больше уже никогда жизнь не вернется в привычные берега.
'Бедная женщина!' — подумала Дэнни.
Она ожидала, что Линда снова разрыдается, но вместо этого клиентку прорвало, из нее хлынул поток воспоминаний о своей жизни, браке, обо всем том, что составляло смысл ее существования.
— Мне пришлось работать, жила очень трудно… Долго его к себе не подпускала… Такая счастливая жизнь… Бросил меня… Грязный педрила… Наши дети… Тридцать пять лет в одной кровати… Бросил меня… бросил… ради кого?..
Линда могла еще долго стенать; Дэнни взглянула на часы, уже откровенно демонстрируя, что время на истерику исчерпано. Было десять минут шестого, она опаздывала.
— Миссис Геснер! — Дэнни попыталась поймать взгляд клиентки, но это было бесполезно. Линда Геснер сейчас ничего не замечала, она была в шоке.
Дэнни успела хорошо изучить все симптомы.
Стадия первая. Бессмысленный взгляд. Отсутствие слухового восприятия. 'Недержание' речи. Депрессивный психоз. Такова начальная стадия восприятия того факта, что многолетний брак развалился.
'Как на похоронах', — пошутил однажды Джек Прайт. Несмотря на цинизм, в таком определении был свой смысл. Возможны варианты, но все подобные клиенты оплакивали свой брак с разной степенью экспрессии.
На первой стадии они переживали шок. Достаточно было взглянуть на миссис Геснер, например.
Вторая стадия — неверие: 'Он (она) не мог так поступить со мной!'
Стадия третья — отчаяние: 'Я хочу умереть… хочу умереть… умереть!'
На четвертой стадии брошенного супруга охватывала ненависть: 'Я убью этого ублюдка! Пусть мне будет хуже, пусть это будет последнее, что я совершу в этой жизни, но я уничтожу его'! Такое состояние — наихудшее из всех, с какими приходится сталкиваться адвокату. Но, надо признаться, самое выгодное в смысле гонорара.
Затем, наконец, наступает пятая стадия — горькое признание случившегося.
Конечно, не каждый клиент проходит все пять стадий. И к осознанию неизбежности разрыва приходят не все. Многие не понимают, что между разводом и концом жизни существует большая разница. В случае развода 'ублюдок' остается жив и невредим и, возможно, счастлив. Не исключено, его ждет прекрасная жизнь: веселье, любовь, взаимопонимание.
Но — без опостылевшего супруга!
Эта мысль ранит больнее острого ножа. Виновник чужого несчастья должен за все заплатить, обязан
